Облака над лесом

По узкой дороге в тени лесных деревьев, скрипя колесами, медленно двигается лошадь, запряженная в телегу с сеном. Старый дед дремлет, опустив голову, вожжи лежат у него на коленях. Лошадь медленно шагает по привычному пути, колеса скрипят, попав в давно наезженную колею. На сене лежит девочка лет четырнадцати, задумчиво разглядывая облака, плывущие по небу над лесом.
Девочку зовут Анна, а ласково Нюра.
— Дедушка, а тятя с мамой скоро приедут? — звонко спрашивает Аня дремлющего деда Степана
Степан проснулся от вопроса. Ему уже за восемьдесят лет. Они с внучкой запасают корм на зиму для коровы. На хозяйстве в доме остались они вдвоем со старшей внучкой Аней, а две младшие внучки Александра и Катерина еще маленькие и для помощи не годятся. Сыновья Григорий и Дмитрий на заработках в дальних селах.
Дед Степан неохотно отвечает внучке, словно, что-то мешает ему, то, что скрытно умалчивается в семье.
— А ты соскучилась Нюра по отцу-то? Не печалься скоро приедут.
Идет 1899год.

Деревня в лесу

Узкая дорога на выезде из дремучего леса открывается огромным полем, залитым солнцем. На ней неровными рядами стоят дома — все примерно одинаковые, деревянные, крыши из соломы. Это деревня с любопытным названием Палкино — никто уже и не помнит почему такое название у деревни. Живут в ней крестьяне-земледельцы. Судя по состоянию жилищ, живут по-разному: среди множества убогих домов с соломенными крышами встречаются и крытые дранкой или тесом.
Сразу за деревней, позади домов, поля с цветущим картофелем, рядом поле с золотисто-желтыми колосьями. Это рожь — будущий хлеб и сытая зима. Между колосьев ржи теряется тропка, ведущая в еловый лес, окружающий тёмно-зеленой стеной деревенские угодья.
По пыльной дороге ватага мальчишек с громкими криками бегают, крутя старое деревянное колесо телеги, распугивая гуляющих кур и петухов, которые, с громким квохтанием, отлетают в стороны. За голыми пятками ребятишек пыль клубами поднимается вверх.
У колодца стоит кучка женщин — они оживленно что-то обсуждают. Крестьянки в платочках, завязанных на затылке, прикладывают руки к лицу и осуждающе качают головами. В глухой лесной деревне любая новость вызывает интерес жителей. Это явно на какое-то событие, так осуждающе качают головой местные деревенские мадонны.
— Слышали бабы? Вчера у Степана в доме сыновья подрались.
— Да, что вы говорите? А из-за чего же?
— Так, говорят, из-за Анны, невестки младшей. Гришка-то старший с Анной снюхался. Марья-то его в Ивановском оставалась. А он сноху охмурил, пока младший брат Димка в Липовке у барина работал.
_ Да что вы бабы, грех-то какой — у младшего брата жену увел! Не верю. Быть такого не может.
— А зря не веришь, Анна-то беременная ходит, а мужа, Димки, в деревне уж несколько месяцев не было. Позор отцу на старости лет.
— Откуда ты знаешь? Анны в деревне уж почитай полгода не было.
— То и знаю. В своей деревне она: в Истомино, я её там и видела, когда к сватье ездила.
— Ну так, а Степан-то по молодости тоже бедовый гуляка был — цыганку в дом привел. Вот горячая кровь и гуляет у Гришки-то: он и похож на мать, а Дмитрий-то, младший, весь в отца, белобрысый.
— Да что вы болтаете здесь всякую неправду. Вы же ничего не знаете бабы.
— Ну, знаем не знаем, а слухом земля полнится. Что слышали то и говорим.
— Не то вы слышали. Марья у Григория, то ли больная, то ли уже умерла в cеле Ивановском. Так что не надо зря говорить.
— Так ведь мы и не утверждаем. В этом семействе Кузнецовых ничего не узнаешь. Молчат всегда. И дети-то к молчанию приучены. У Нюрки, старшей-то дочки, что не спросишь, на все один ответ: «Хорошо».
— Да все Кузнецовы такие. Братья-то Степана только в кузнице, да дома и все молчком.
— Ладно бабы, что мы все о Кузнецовых, за собой почаще смотреть надо.
Женщины, набрав воды в ведра, разошлись по домам.
У одного из домов, между деревьями на качелях, в тени двух пышных берез, качаются девочки: одна из них лет четырнадцати с длинной черной косой, качает другую, такую же темноволосую, девочку помладше, у которой на руках сидит совсем маленькая девчушка лет двух. Это три сестры Кузнецовы.
Они еще не знают, что скоро у них появятся три сводных сестры от отца, Григория. Вокруг свободно гуляют куры, за девочками бегает с лаем черная собачонка. В огороде гряды с капустой и луком.
Люди радуются, ожидая будущий, хороший урожай. Они еще помнят голод 1891-92 годов, когда дети пухли от недоедания — многие не дожили до сытых времен.
Прошло несколько лет, жизнь наладилась. Однако население в деревне не то, что раньше.
Молодые и здоровые крестьяне стали работать по найму, в городах или больших селах.
Заканчивается век девятнадцатый. В деревнях появилось немало семей, имеющих хорошие доходы. Заработок, получаемый на наемных работах, позволяет не только прокормить семью, но и улучшить условия жизни.
В деревне стали чаще появляться дома с крышами из дранки, и теса.
Однако немало еще крестьянских семей живут в избах с земляными полами, да по несколько семей в одной избе.
В деревне Палкино во многих домах постоянно жили только старые родители и малые дети. Молодёжь уезжала на заработки.
Дом Григория Кузнецова, хотя и был в отличие от бедных изб, покрыт дранкой, однако почти опустел. Оставался в нем только вдовый отец, восьмидесятилетний Степан Кузнецов — глава семьи, со своими внучками, старшей из которых было 14 лет
Сыновья, сорокалетний Григорий и тридцатишестилетний Дмитрий, работали в найме в разных селах, расположенных ближе к городу.
Средняя дочь Григория, Александра Кузнецова, родилась у его первой жены Марии.
О ней и её детях пойдет речь.
История умалчивает, как появились у Григория еще трое дочерей у другой женщины: Анны.
Не один век стоят в лесной глуши деревни. Однако постепенно деревни уменьшаются, а то и исчезают. Уезжает народ, ища лучшую долю.
За деревней Палкино, пока еще большой, дорога, извиваясь по перелескам, приводит в небольшую деревню Санино.
В этой деревне осталось пять домов, в которых жили крестьянские семьи — они занимались земледелием. Другие дома пустовали: жители уехали вместе с детьми в города.
Одной из покинувших деревню была семья Павловых. Об одном из членов этой семьи, Дмитрии, пойдет речь далее.
Прадеды и деды, крестьяне из глухих деревень, жили трудной деревенской жизнью. Создавали семьи, рожали детей. Своим трудом улучшали быт семьи. Они обеспечили наше будущее, вырастив детей.
Впереди век двадцатый, ломающий устои не только семьи, но и государства — люди еще не знают, что их ждет. Они просто живут и трудятся, заботясь о детях.
Разные судьбы у людей, разная жизнь.
Судьба Александры, дочери Григория Кузнецова из деревни Палкино стала общей с Дмитрием Павловым из деревни Санино. От них двоих и пошла история одной семьи. Похожая и непохожая на многие другие семьи России.

Часть 1
Дмитрий — короткая судьба бурных годов

«Верка-цыганка»

-Верка, выходи!- послышался хор голосов с улицы.
Трое мальчиков стояли под окном двухэтажного дома, и задрав вверх головы, кричали, вызывая гулять подружку.
Комната, где жила семья Веры, девочки тринадцати лет, находилась на втором этаже большого деревянного дома.
—  Ты куда собралась? – строго окрикнула мать Веры.
— Мама, я только сбегаю к ним и приду.
— Я тебе сбегаю, в новом-то платье, его тебе для школы купили, а не по улицам бегать.
— Я быстро, — стала канючить Вера, и не дождавшись ответа, выбежала из комнаты.
— Вот непослушная, опять сбежала, только бы по дворам бегать и все с мальчишками, ну, бедовая девчонка, пусть только попробует испачкать платье! – заключила мать, глядя на младшую дочь Тоню.
Шестилетняя Тоня тихо заговорила:
— Мама, наклонись я тебе на ушко скажу про Верку.
Шура, мать Веры и Тони наклонилась к дочери, готовая слушать, ласково приговаривая:
— Давай, давай, Тося, рассказывай.
— Мама, а Верка вчера с мальчишками рвали горох из-за забора, у тети Кати в огороде. Доставали руками его и отрывали. И Верка ела, а мне не давала.
— Да, ты что Тося, разве можно в чужой огород заглядывать, да еще и рвать чужое. К тому же огород-то хозяйки нашего дома. Вот неприятности-то будут, если тетя Катя узнает!
Дом до революции принадлежал соседям, а потом по закону об уплотнении в него заселили семьи рабочих..
Глава семейства, Дмитрий, по этому закону, получил две комнаты в этом доме, как бывший красноармеец.
Утром следующего дня Шура пришла к соседке Анне, с платьем в руках.
— Анна, ты глянь, что эта девчонка натворила. Только позавчера платье в школу купили, а она в нем гулять убежала.  Я его причередить хотела, в шкаф повесить, а вниз-то глянула там клин выдран. Так, ведь она еще и зашила кое-как через край. Думала, что не замечу. Вот отец с работы придет, пусть разбирается.
— Шура, а ты сама-то дочку спросила об этом?
— Так она спит еще.
— Так буди её и спрашивай, да сама и накажи за это.
— А и то, правда, пойду будить.
Мать разбудила Веру и на её вопрос девочка рассказала:
 — Я перелезала через забор, когда в «лисичкины следы» играли. Прыгнула вниз, а подол платья надулся и я на нем повисла на заборе. Пока подол с забора снимала, клин выдрался. Мамочка, только не говори папе, я зашью и будет незаметно.
— А горох в чужом огороде кто рвал?
— Это Тоська, ябеда, рассказала, да? Ничего я не рвала, врет она, это мальчишки рвали. (прим. ябеда детское выражение — значит рассказывает про шалости.)
— Ну, смотри у меня, не дай Бог соседи придут жаловаться, от отца тебе порка будет.
Вера глянула на Тоню и тихо сказала:
— Ах ты ябеда, ты тоже от меня получишь!
 Тоня, спрятавшись за мать, стала дразнить сестру:
— Верка — пионерка, Верка-цыганка!
— Мама, а что она меня обзывает.
— А, что ты обижаешься? Ты пионерка и есть. Ты же, когда в пионеры свои вступала, нас не спрашивала. А что цыганкой обзывают, так вы с отцом оба чернявые. Умывайся почаще может и кожа побелеет.
В пять часов вечера раздался заводской гудок, извещая окончание дневной смены рабочих.
Со смены пришел отец и старший сын Николай. Оба уставшие. Умылись водой из водопроводного крана, который находился на общей кухне.
В комнате на столе из деревянных, гладких досок уже стоял чугун с горячим супом. Мать принесла его из русской печи, которая тоже находилась в общей кухне.
Вера нарезала черный хлеб и раздала всем ложки. Все семейство уселось вокруг стола по старшинству: Отец, мать, старший сын Николай, Вера и Тоня.
Первую ложку супа зачерпнул отец, следом мать, затем друг за другом черпали дети.
Вера зачерпнула суп раньше старшего брата. Сразу получила ложкой в лоб от отца и заплакала.
— А не будешь раньше старших руку тянуть. — сказал строго отец.

Рабоче-крестьянская жизнь

После революции 1917 года, Дмитрий записался в ряды Красной армии и служил в рыбинском гарнизоне, который располагался в Красных казармах на Набережной Волги. В 1918 году в Рыбинске произошел белогвардейский мятеж, организованный бывшим эсэром Б.В. Савинковым.
В течение суток в городе шли боевые действия. Красноармейцы и латышские стрелки под руководством Рыбинской ЧК подавили контрреволюционный мятеж. Красноармеец Дмитрий в бою получил ранение.
После службы в Красной армии Дмитрий остался в городе.
Шел 1922 год.
К этому году у Дмитрия было уже два брака. В тридцать девять лет он женится в третий раз. У Александры это был первый брак, ей было 28 лет. Оба Дмитрий и Александра были из крестьянских семей. Семья стала жить в городе.
У них родилось пятеро детей, два ребенка умерли в младенчестве.
Трое детей: Николай, Вера и Антонина росли в семье со строгими патриархальными правилами, которые передавались в семьях из поколения в поколение. Конечно, городская жизнь вносила свои коррективы, но основные правила не изменялись: не брать чужого, быть честным и далее по списку, как написано в десяти заповедях Бога. Несмотря на то, что церковь отделена от государства, трудно было отделить это в головах людей. Они верили молча, и порядочность в поступках, впитана ими с детства. Родители растили детей также, как воспитывали их.
Дмитрий с семьей, жили в одной из комнат на втором этаже большого, двухэтажного дома. После революции этот дом стал государственным. И жило в нем, кроме бывших хозяев, еще семь семей. Три семьи на первом этаже и четыре семьи на втором.
В двух больших помещениях общего пользования были кухни с водопроводом и русской печью. По сравнению с другими домами на улице, это были удобства. Во многих домах водопровода не было и воду брали в колонках на улице.
Дмитрий содержал семью, работая на машиностроительном заводе кочегаром. Он отличался добрым и веселым характером, за это его любили соседи. А соседи в доме тоже были когда-то деревенскими, и по разным причинам оказались в городе. Бывало испечет пироги Дмитрий в русской печи и кричит соседке:
— Анна, выходи пироги пробовать.
Всех соседей угостит пирогами. А пироги у него, по утверждению соседей, были самые лучшие.
Соседка Анна дружила с семьей Дмитрия и принимала участие в их жизни: помогала в трудных жизненных ситуациях. В своё время она тоже приехала в город с мужем из деревни Большие Мхи, где родилась и выросла в крестьянской семье. По её рассказам, отцу не нравились послереволюционные нововведения. Когда дочь Аня, пришла домой в пионерском галстуке, отец сорвал галстук с ее шеи, со словами:
— Сними, сейчас же, этот ошейник! — бросил на пол и растоптал.
Обычные семьи с обычными заботами, жили, в этом двухэтажном доме, примерно одинаково. Можно сказать: «неплохо»

Тревожное время

Грозные годы революций и гражданской войны закончились победой Советской власти. В стране ликвидирована всеобщая безграмотность. По ленинскому плану ГОЭЛРО появились удобства в виде электрической лампочки, вместо тусклых керосиновых ламп и свечей. Быт народа улучшался.
Но не бывает всегда хорошо.
Шёл 1937 год.
Дмитрий пришел домой раньше заводского гудка.
Жена тревожно спросила:
— Дима, что с тобой? Ты раньше с работы пришел. Ты заболел?
Дмитрий был поникший, он молча сел на табурет и, опустив голову сообщил:
— Меня уволили.
Александра запричитала:
— Ой, как же так, а что же теперь делать-то, а за что же уволили-то?
— Да, помолчи ты, Шура. Дай отдышаться, что-то в груди жмёт.
Немного успокоившись, он рассказал о том, что, окончив смену, он ждал сменщика на лавочке у кочегарки. Сидел в кепке, прислонившись к стене. И задремал.
Мимо шёл начальник, подошёл и кепку на голове Дмитрия сдвинул на нос, а Дмитрий не проснулся. На следующий день Дмитрия уволили.
Сердце Дмитрия, прошедшего тяготы Гражданской войны, потерю двоих детей, не выдержало свалившуюся на него, очередную проблему. Сердечный приступ убил отца семейства.
В семье остался один кормилец, старший сын Николай. Он работал в заводе учеником. Шура, мать, устроилась работать уборщицей. Без отца стало сложно и тяжело. Но скоро Николай из учеников перешел в статус полноценного рабочего.
Жили, справляясь с трудностями, как все в их доме. Жизнь текла, как в поговорке: «По одёжке протягиваем ножки». Не шиковали, но и не голодали.
Вера получила в школе бесплатную путевку в пионерский лагерь. Сама сшила себе юбку и кофту, собрала сумку и поехала в лагерь. Жизнь постепенно вошла в привычную колею.

Часть 2
Вера — жизнь в приключениях

На железнодорожных путях у переезда остановился пассажирский поезд, через несколько минут раздался свисток паровоза и состав с шумом, пыхтя и медленно крутя колесами поехал дальше, Поезд медленно набирал скорость.
Из будки стрелочника выбежала девушка, стараясь догнать вагон. И вот, наконец-то! Она схватилась за поручень, запрыгнула на ступеньки и, попыталась открыть дверь входа в тамбур. Дверь вагона была заперта. Поезд набирал скорость.
Девушка, продолжая крепко держаться за поручень, опустилась на ступеньки перед закрытой дверью тамбура.
Они были холодные.
Поезд, на полном ходу, несся вглубь страны сквозь осенний, холодный ветер.
Морось дождя, смешанного со снегом, больно била мелкими, острыми каплями по рукам, лицу и телу девушки. Полы старой кофточки, одетой на платье девушки, развевались на ветру. Она, замерзая, стала засыпать, рука, держащаяся за поручень, стала слабеть.
Девушку звали Вера.
Три месяца назад, сразу после объявления о нападении Германии на Советский Союз, она пришла в военкомат, чтобы идти на войну, защищать Родину.
Ей было 17 лет. Для того, чтобы её взяли на войну, она прибавила себе один год, придя в военкомат.
Веру, вместе с другими молодыми людьми, отправили с ополчением, в город Волхов, для того, чтобы строить оборонительные сооружения. Проще говоря, они должны были копать противотанковые рвы.
Поезд привез ополченцев в город Волхов.
Толпа молодых людей вышли из поезда. Никто их не встречал. Работник станции удивленно смотрел на народ, и заявил:
— Куда же вы, в город вот-вот зайдут немцы. Час назад пассажирский поезд увез последних жителей.
Вера и несколько человек, ехавших вместе, стояли в растерянности, не зная, что делать.
Железнодорожный служащий на вопрос:
— Когда будет поезд в обратную сторону, заявил:
— Пассажирских уже не будет. И, вообще, если вам повезет, через час в вашу сторону должен проходить товарный состав.
Город был уже почти пустой. Не зная, что делать, растерявшиеся от неизвестности, ребята бродили по безлюдным улицам, ожидая поезда, обращая внимания, на то, что двери многих домов не закрыты. Заходя в них, они обнаруживали в кухнях еще тёплую еду. Видно было, что город покинут жителями в спешке. Вокзал тоже обезлюдел.
И вот, ребята услышали звук поезда. Они напряженно ждали остановки, а товарный поезд, замедлил ход, но не остановился. Молодежь стала запрыгивать на ходу, на площадки вагонов. Вера тоже сумела запрыгнуть на площадку вагона поезда.

Дорога домой

Путь назад, к дому был длинный, голодный и опасный.
Ехали на разных товарных поездах. В пути кто-то пожалел голодную девчонку, и дал горсть пшеницы в котелке.
Вера держала этот котелок с пшеницей, ей очень хотелось есть, но сухое зерно невозможно разжевать. А варить в товарном поезде негде.
Она уже давно отстала от своих попутчиков. В ситцевом платье и тонкой кофте, за долгое время возвращения домой, девушка выглядела оборванкой. Менялись вокзалы, поезда, а Вера упорно стремилась попасть в родной город. За месяцы странствий, ноги её были ободраны. В стремлении доехать до родного города, приходилось запрыгивать в поезда на ходу, обдирая колени и руки. Одна, она упорно двигалась к дому.
Голод заставил девушку сойти с поезда на переезде, когда товарный поезд остановился рядом с будкой стрелочника, и там, надеялась девушка, помогут сварить эту пшеницу.
Она спрыгнула на насыпь, и забежала к стрелочнику, попросив сварить эту пшеницу. Очень хотелось есть.
Товарный состав уехал. Вера в своих долгих странствиях, уже знала, что обязательно проедет еще какой-нибудь состав. Стрелочник на её просьбу, молча протянул кусочек хлеба и кружку с водой со словами:
— Девчонка, ты на привидение похожа, ешь мой хлеб, а пшеницу варить долго.
Проглотив маленький кусочек, Вера увидела приближающийся состав. Это был пассажирский поезд. На переезде он остановился, но почти сразу тронулся с места.  
Девушка бросилась к поезду.

Эвакуируемые ленинградцы

Вера сидела, сжавшись от холода, на подножке вагона. Становилось все холодней. Девушка начала засыпать.
В этот момент один из пассажиров вышел в тамбур вагона. Увидев за дверью вагона, на подножке, человека, он открыл дверь вагона и втащил девушку в вагон.
В Вагоне было тепло. В нем ехали ленинградцы в эвакуацию. Пассажиры, увидев замерзшую, почти в бессознательном состоянии худую девчонку, уложили ее на лавке. Обеспокоенные пассажиры, сняв с неё чулки увидели, что ноги её уже посинели от мороза.
Стали снегом растирать замерзшие ноги. Из соседнего купе принесли и одели на ноги шерстяные носки.
Укрытая одеялом, Вера немного пришла в себя, ее усадили и дали хлеба. Она с жадностью набросилась на еду. Кто-то из пассажиров, сказал:
— Не давайте ей много еды, после длительного голода, ей нельзя много есть. Может случиться «заворот кишок» и девчонка погибнет.
Добрый нрав и сочувствие к чужой беде эвакуированных ленинградцев, отогрели Веру и вернули к жизни..
Вера выжила, ей повезло встретить на своем нелегком пути к дому, добрых и отзывчивых людей.

Встреча с матерью

Пошел уже третий месяц в дороге к дому. После всех скитаний по стране, Вера, наконец-то, приехала в родной город. Поднявшись на второй этаж своего двухэтажного, коммунального дома, она подошла к своей комнате.
Вера открыла дверь, вошла в комнату.
Мать взглянув на неё громко вскрикнула:
— Цыганка! Ну ка, вон отсюда!
Подошла к ней и вытолкала из комнаты.
Вера, вышла в коридор, села на пол у стены и заплакала.
Её мать позвала соседку:
— Тетя Нюра, гляди-ка цыганка пришла к нам и не уходит.
Соседка подошла к Вере, наклонилась, посмотрела внимательно.
У Веры слёзы текли по щекам, оставляя чистые дорожки на грязном, почерневшем лице.
— Верушка! Ты что ли? – хлопнув в ладоши с удивлением произнесла тетя Нюра.
Она узнала в этой тощей оборванке Веру, красивую девчонку-соседку.
— Да тетя Нюра, это я, ответила заплаканная Вера.
Счастью у Веры и домочадцев не было предела. Выбежала младшая сестра Тоня, принялась обнимать живую сестренку.
В семье уже не ждали Веру, думали, что она погибла. Прошло слишком много времени после её отъезда. Радость утихла, а Веру надо было отмывать. В густых черных, как смоль волосах, множество вшей. Сразу в баню. Отмывали долго, чтобы привести в порядок.

Голод

Шел первый год войны. Зима. В городе выдавали карточки на еду. Давали на них хлеб, осьмушку на день, как называли эту пайку. Это буханка черного хлеба, разрезанная на восемь частей.
Еды не хватало. Семья голодала. Делали «дуранду» из лебеды и какого-нибудь зерна или муки, если она была. Дуранда была жесткая и невкусная, но это спасало от голода.
— Мама я есть хочу. — Тоня просит есть, она маленькая, ей 8 лет, Вера молчит она старше ей семнадцать лет.
— Потерпи, Тоня, скоро карточки получим, хлебца купим. Вот кусочек дуранды доешь.
Так начинался и заканчивался разговор про хлеб и еду в семье.
Их мать, Шура, осталась с ними одна, отец умер еще в тридцать седьмом году от сердечного приступа. Старшего сына взрослого, отправили с заводом в эвакуацию в Уфу.
Соседка Анна позвала Шуру идти за мукой на хлебозавод вместе с другими женщинами с двора. Шура отвечает:
— Ой что ты ,Анна я боюсь, да и деньги для покупки надо, их у меня нет.
— Я дам тебе на первую покупку, -говорит Анна.
-Мучку продаж, со мной рассчитаешься.
— Нет Анна, я боюсь, вдруг поймают мука-то ворованная.
— Шура у тебя двое детей, чем кормить то будешь. На карточки не выживешь. У меня у самой трое, без муки помрем и я, и дети. Шура ты боишься купить муку, а есть люди, которые рискуют и сухари выносят.
— Все равно Анна не пойду, очень мне страшно.
— Как хочешь, а мы с бабами завтра пойдем.
У Александры началась голодная диспепсия. Вера, старшая дочь, повела мать в городскую больницу.
Соседи подсказали: 
— Вера, если откажутся взять мать, ты оставь ее в приемном покое, не выгонят же больную
В больнице Шуру не приняли. Здание стало военным госпиталем и гражданских не принимают. Вера, как посоветовали, оставила мать в приёмном покое больницы.
Рано утром в комнату Веры постучали, пришедший чужой человек сообщил, что мать лежит на Волжской Набережной, двигаться не может.
Вера прибежала к матери. Она лежит на земле. Выгнали её из больницы.
С минуту Вера, стоя возле матери, соображала, что делать. Надо как-то домой её вести, а на чём? В одном из близлежащих дворов попросила тачку, погрузила мать на тачку и привезла домой. Через несколько дней мать умерла.
— Тетя Нюра, что делать? – Стоя рядом с телом матери, в слезах, спросила Вера соседку.
—  Так, Верушка, подай телеграмму брату Коле в Уфу, может он приедет.
Брат не приехал. А время летнее, погода жаркая, надо хоронить мать.
О похоронах хлопотали с соседкой Анной. Пошли по конторам просить гроб.
— Гробов нет,- говорят,- Хороните так.
Как же так? Не по христиански.
Выпросили гроб для заключенных, большой тяжелый из сырых досок.
Надо везти его на чем-то. В какой-то конторе выпросили лошадь. Лошадь запрягать надо. Анна в деревне жила раньше, кое-как запрягла. Она же и за кучера, и за грузчика. Время было летнее, пока хлопотали, покойница на лавке в комнате уже портиться начала. Успели все-таки похоронить по-христиански.
Остались сестры вдвоем Вера и Тоня. Хлеба нет, денег нет и мамы нет.
Однажды в комнату постучали. Вера открыла дверь. В комнату вошли две женщины.
— Мы из комиссии по устройству детей, оставшихся без родителей. У вас умерла мама. Сколько лет этой девочке? – они указали на младшую сестру Тоню.
Вера ответила:
— Девять лет.
— А вы, кто ей будете?
— Сестра, — ответила Вера.
— Её надо поместить в детский дом, так как родителей у нее нет.
Тоня, услышав последние слова, вцепилась в Веру. Испуганными глазами она смотрела на пришедших женщин.
А они продолжали говорить:
— Дайте нам её метрики.
Одна из женщин протянула руку к Тоне.
Тоня в истерике закричала:
— Вера, не отдавай меня! Вера, я с тобой буду!
Слезы крупными каплями катились из глаз девочки, она всхлипывала и опять кричала:
— Верочка, милая! Не отдавай меня, я не хочу без тебя никуда.
На крики девочки пришла соседка. Тетя Нюра стала успокаивать Тоню:
— Тося, не плачь, успокойся, никуда тебя не заберут от твоей Веры.
— Мы же для девочки лучше делаем, — заговорила женщина, обращаясь к соседям.
— А разве нельзя Тоню со старшей сестрой оставить? – Задала вопрос тетя Нюра.
— А сколько лет сестре? – спросила женщина.
Вера ответила:
— Мне восемнадцать.
В ответ женщина ухмыльнулась и сказала:
— Ты тоже еще почти ребенок, как вы выживать будете? Тебе же легче будет, а девочка в детдоме сытая будет.
— Нет, я не отдам сестру, она со мной будет.
Не отдала, Вера сестру в детдом. Так они и выживали вдвоем.
Город бомбили немцы.
Сестры бегали в бомбоубежище, а потом перестали. В бомбежку сидели дома, как говорится «будь, что будет». 
 Чемоданчик- «балетку» с фотографиями и документами потеряли где-то в Ягутке, так назывался дальний район города, рядом с элеватором, а может быть потеряли в бомбоубежище. Девчонки не помнили где потеряли.
Памяти о близких в фотографиях и документах не осталось.
Какое-то время Тоня жила в зажиточной семье. Вера договорилась с этой семьей и отправила Тоню в няньки, чтобы сестра там хорошо питалась. Девочка и козу пасла, и все дела по дому выполняла, но Тоня от них сбежала домой.

Мука или выживание. Опасные приключения

Сложно приходилось Вере после похорон матери.  Соседские женщины продолжали выживать за счет муки. Мать Веры, боялась ходить за мукой, в результате ушла из жизни, а Вере надо было выжить.
Для покупки муки, нужны деньги. Денег не было. Поехала Вера в соседнее село, к дальней родственнице. Та не отказала, дала денег на первую покупку партии муки.
Вместе с другими женщинами, она приобрела несколько килограммов. Чтобы продать муку надо ехать в Иваново. В Иваново поезд приезжал ночью. Там, на перроне, поезд встречали ивановские женщины, которые забирали приезжих к себе на ночлег.
Веру тоже взяла к себе женщина, привела в квартиру, и уложила спать. Утром, за ночлег, Вера рассчиталась стаканом муки. О событиях дальше сама Вера рассказывала:
— Я рассчиталась за ночлег, и пошла в коридор одеваться. А на вешалке висит милицейская форма. Я замерла от испуга и ужаса. Руки и ноги похолодели. Смотрю, не зная, что ожидать. Но все обошлось. Никто не вышел. Там, в Иванове, голод был хуже, чем в нашем городе.
— Пришла я на рынок, только мешочек поставила на прилавок, а уже очередь. Я за полчаса продала стаканчиками муку. После приезда домой, на вырученные деньги, смогла с долгом рассчитаться и последующие партии уже на свои деньги покупала.

На волосок от тюрьмы

Все вроде налаживалось. Однако испытания Веры не закончились.
В очередной поход за мукой, приключение случилось только с Верой, как с самой молодой и привлекательной.
Все женщины шли домой, уже с мукомольного завода, по шпалам железной дороги. Мешки с мукой, женщины привязывали на пояс, под юбку. Небольшими группами шли по шпалам, тихо разговаривали.
Вдруг замолчали.
Навстречу шел молодой милиционер. Женщины поравнялись с ним, сворачивать некуда, идти надо. Одна за другой, молча проходили мимо.
Все прошли, но Веру он остановил.
Милиционер стал с ней разговаривать и идти рядом. Женщины быстро удалялись, а Вера идет с милиционером, в милицию. Далее Вера рассказывает:
— Он меня спрашивает о чем-то, а я, пытаюсь невпопад отвечать, а сама незаметно отвязываю мешок с мучкой. Иду медленно и развязываю веревки на поясе. Отвязала, тихо, перешагнула мешок и, вздохнув с облегчением, пошла быстрей с этим милиционером.
Женщины же, соседки, благополучно пришедшие домой, сразу зашли в Верину комнату. Далее по рассказам соседей:
— Зашли к Тоне, младшей сестре Веры. И говорим:
— Тоня, Верку твою забрали в милицию. Иди выручай.
А Тоне лет девять было.
— Ты, Тоня, как войдёшь в милицию, ничего не говоря, сразу ори. Просто, открой рот и плач, да кричи громко, иначе Верку больше не увидишь!
Подвели Тоню к милиции, говорят: «Заходи».
Тоня зашла в помещение милиции, а Вера там уже с тряпкой и ведром с водой, полы моет. Заставили её.
Тоня, как её научили, так и сделала. Открыла рот и заорала, что есть мочи.
Дежурный в милиции пытается узнать причину, а она орет. Наконец добился от ребенка ответ.
На вопрос: » Чего тебе надо?»,- Тоня в слезах ответила:
— Верку надо, сестру.
Дежурный только и сказал:
— Забирай свою Верку, и убирайтесь обе отсюда.
Так, этот случай закончился благополучно, а не десятью годами тюрьмы.

Кража карточек — голодная смерть

Две сестры, оставшись одни, питались на выданные карточки. Вера хоть и старшая, но такая же наивная, как и младшая.
Обе доверчивые. Карточки на декаду, (это еда на десять дней), лежали за печкой, вдруг пропали, кто-то их украл. Всё, на этом жизнь может закончится! А жить надо.
Вера в отчаянии пошла на мельницу к директору. Пришла в кабинет, рассказала о ситуации с кражей карточек. Вспоминая этот случай, она говорила:
— Я не знаю почему он помог мне, наверное, пожалел, были тогда и  сочувствующие люди. Он записал адрес и мне сказал:
— Завтра ждите во дворе, я пришлю машину с овсяной лузгой.
Вера счастливая прибежала домой. Забежала к соседке, все рассказала. На следующий день Вера вместе с соседями, ждала машину. Директор не обманул, распорядился об отправке грузовой машины. С неё сгрузили целый кузов лузги.
Все соседи вместе с Верой, набрали в мешки этой лузги и целую зиму, ели овсяные кисели и каши. .

С санками в деревню

Полегче стало жить сестрам, когда Вера устроилась на швейную фабрику, работать швеёй. На рабочую карточку хлеба давали побольше. Но все равно не хватало еды. На фабрике от шитья оставалось много ниток. Валялись эти нитки по полу.
Вера подбирала их, дома разберет, на бумажки намотает, а затем с ними на санках, по ближайшим к городу, деревням идет. Ходила по домам, предлагала ниточки, в обмен на любой продукт. Вспоминая, Вера рассказывала:
— Иду зимой с санками вдоль деревни, в каждый дом захожу. Нитки предлагаю. Брали их жители. Кто в ответ морковки даст, кто свеклы, а кто яйцо. Домой все привезу, наедимся с Тоней, вроде и теплей станет, печь-то топили не часто, дров мало было.
А сейчас, думаю, не нужны, наверное, нитки-то были людям. Просто меня жалели. Участливый раньше народ был.
Сестры выжили

Брат Коля

Коля вернулся домой к сестрам Вере и маленькой Тоне, через несколько месяцев после похорон матери. Он работал в заводе, в Уфе, куда вместе с заводом был эвакуирован в самом начале войны.
Приход его был неожиданным. Соседи обнаружили его, лежащим на лестнице. На второй этаж, он идти уже не мог. Причиной являлась его дистрофия. Он был отпущен из тюрьмы вместе с соседом по двору, таким же дистрофиком.
Осужден он был за самовольный уход с завода. Все происходило так:
Николай получил телеграмму от сестры Веры. В телеграмме сообщалось о смерти матери.
Заводское начальство, в просьбе об отъезде на похороны, ему отказало. Военное время!
Коля решил ехать домой самовольно. На вокзале его задержал патруль. Осудили его и в тюрьму отправили.
По характеру Николай был спокойный, тихий парень. Тюрьма погубила его. Там он голодал, так как у него отнимали пайку еды, другие заключенные.
Его освободили в таком виде, в котором уже почти не выживают.
Каким-то образом, он доехал до своего города и оказался на лестнице родного дома. До комнаты ему помогли добраться соседи.
Заботы для Веры увеличились, кроме младшей сестры на её попечение еще и больной брат Коля. На продуктовые карточки Вера иногда брала в столовой бидончик супа.
Питания в семье не хватало. В один из дней Вера стояла в очереди, в столовой за супом. Там, стоя в очереди, она упала, потеряв сознание, Очнулась в медкабинете. Её привели в сознание и объяснили, что у неё был голодный обморок.
Много лет прошло, а Вера с благодарностью вспоминала:
— Я открыла глаза, смотрю никого нет, я лежу в каком-то кабинете. Сразу спохватилась, где же бидончик и карточки. Повернула голову, а на стуле стоит бидон полный борща, а рядом карточки. Люди были честные, ничего не взяли и карточки все передали медику.
Теперь Вера кормила брата и сестру. Она уходила на рынок, а брат, приподняв голову с кровати, просил:
— Вера, купи табачку немножко.
Он курил.
Вера ругалась и отказывала. А сама все равно немного купит табаку на рынке. Жалко брата. В один из дней, Вера вернулась с рынка. Вошла в комнату, а на кровати только сестра Тоня привычно подняла голову, встречая сестру. Вера удивилась. Обычно они оба, дождавшись её, поднимали голову. А тут только сестра, подняв голову ждет еды.
Подойдя к брату, Вера обнаружила, что он уже холодный. После похорон обнаружили его наволочку, с запасом, припрятанного табака.
Брата Вера тоже похоронила, не выжил он от дистрофии. Сосед, с которым он вместе приехал, выжил. В той семье были менее тяжелые условия для жизни.

Мирная жизнь

Победа! По круглому, черному радио, висящему на стене комнаты, объявили победу над немецко-фашистскими захватчиками.
Страна радовалась и плакала одновременно.
Вера с младшей сестрой Тоней слушали радио. Все чувства смешались у них в душе, после услышанного объявления, и радость окончанию войны, и жалость, и скорбь об утрате близких и родных.
Началась мирная жизнь. В послевоенное время в магазинах промышленных товаров выбор одежды был не богатый. Однако и то, что было в магазинах Вере недоступно для приобретения. Младшая сестра Тоня росла, её надо было одевать и обувать. Да и о еде надо было все время думать.
В комнату к Вере пришла подруга и принесла туфли.
— Вера, я купила туфли, а они мне велики немного, может твоей сестре подойдут, посмотри. — открыв коробку с туфлями предложила подруга.
В коробке лежали блестящие новые туфельки.
— Людмила, убери коробку с туфлями, я их даже смотреть не буду. У меня денег нет на покупку.
— Вера, так ты же говорила, что у сестры ботинки протерлись на подошве, вот ей туфли-то и подошли бы.
— Да, ботинки у Тони старые, но я к знакомому сапожнику снесу, чтобы приклеить подошвы, он недорого берет за ремонт. А на новые туфли денег у меня нет. Тоня еще не работает, где же мне денег набрать на нас двоих.
— Вера, а что ты ее не отправишь в ремесленное училище. Я слышала сейчас завод дорожных машин принимает учениц в ремесленное училище. Там и одежду дадут и кормят бесплатно.
— А давно ли ты узнала об этом.
— Недавно, у них учеба еще еще началась.
— Хорошо, что ты сказала об этом. Завтра же пошлю сестру узнать про учебу.
Вечером Вера сообщила сестре:- Тося, завтра иди на завод Дорожных машин, там в ремесленное училище набирают учениц.
— Вера, а как я буду учиться-то. Я же в школе-то почти не была. Только в первом, да во втором классе училась. Что ты все пытаешься куда-нибудь меня учиться отправить. В шестой класс меня отправила учиться, а я ничего не понимаю, толку никакого не получилось. Теперь опять куда-то отправляешь.
— А в какой же класс мне тебя отправлять, если тебе уже семнадцатый год пошел. Завтра же запишешься в ремесленное, там тебя кормить будут и одежду выдадут.
С поступлением младшей сестры в ремесленное училище, материальное положение семьи улучшилось.
На дворе уже осень, впереди зима, в сарае дров не осталось, печь зимой топить надо. Вера зашла к соседке Тете Нюре. В её комнате было тепло.
— Тетя Нюра у тебя тепло, печь уже затопила. — Вера прижалась к печке и грела руки. — А у меня еще дров нет, ты дрова у кого покупала?
— Иван из соседнего двора привез, ты спроси у него.- Ладно, завтра же спрошу.
Придя домой, Вера стала считать деньги, которые копила на дрова. Денег было мало
— Ладно, — подумала она, — Попрошу в долг до зарплаты, может договорюсь. За квартиру жировка не оплачена еще, ну ничего, в следующий месяц оплачу.
На следующий день Вера договорилась с соседом о покупке дров. Дрова ей привезли, холод зимой не грозил.
Однажды в комнату постучались. Вера открыла дверь, ожидая увидеть сестру, пришедшую с учебы из ремесленного училища. В комнату вошли трое человек, две женщины и мужчина. Вера удивленно спрашивает:
— Вы ко мне?- Да, девушка к Вам. Вы здесь проживаете с сестрой?
— Да, — отвечает удивленно Вера.
— Так вот: покажите ваши квитанции об оплате квартиры.
— Вера стала искать квитанции в коробке. Пока она рылась в бумагах лихорадочно соображала: Что делать? Квитанции были не оплачены за несколько месяцев. За счет этого она и купила дрова.
— У меня нет их, — Отвечает.
— Вы понимаете девушка, что неоплата квитанций, это выселение из квартиры. Вера смотрит на строгие, чужие лица чиновников, понимая свою беззащитность, жалобно говорит:
— У меня денег не хватило, я позже рассчитаюсь.
Лица чиновников, особенно женщин, стали какими-то ехидно довольными. А мужчина продолжает:
— Ничего не знаем. Отдавайте деньги сейчас, или мы вас выселим.
У Веры возникла мгновенная реакция. Она схватила ключ от дверей, выбежала из комнаты, и заперла всю троицу в комнате. Комната на втором этаже дома. Вера бежала по коридору. Лестницу она проскочила, стуча каблуками, так быстро, что чуть не сбила с ног соседа Валентина. Он удержался на ногах и, взяв её за плечи, удивленно спросил:
— За тобой гонятся, что ли Веруха?
Вера вырвалась от него со словами:
— Отстаньте от меня все!
Она бежала по улице, перебегала дороги, сворачивала на перекрестках на другие улицы, пока не оказалась на Волжской Набережной. Вера остановилась на берегу Волги. Огляделась по сторонам, осознавая, где она. Стали появляться мысли о произошедшем. Состояние сильного душевного волнения во время быстрого бега, отключило её мысли.
Сейчас она стояла оглядывалась вокруг, не понимая почему она здесь.
Сознание включилось и она медленным шагом пошла по улице. В раздумьях она не заметила, как чуть не уперлась лбом о плотный забор водоканала. Она подняла голову и удивленно смотрела на забор. Вспомнила, что рядом живет её подруга Людмила. Быстрыми шагами она пришла к её дому.
Зайдя к ней, Вера поздоровалась и молча села на стул.
— Ты, что такая бледная, — спросила Людмила, — И почему молчишь?
— Люда, у меня в комнате заперты домоуправша и счетовод с кассиршей из домоуправления.
— Почему у тебя в комнате, и почему заперты, кто их запер. Что ты говоришь?
— Я заперла.
— Зачем, почему?
— Не знаю Люда, я только сейчас поняла, что заперла их и убежала.
— Ты с ума сошла, Вера, — тебя же посадить за это могут, — Беги отпирай их.
— Они у меня деньги требовали за комнату, так как у меня не оплачена она несколько месяцев.
— А почему не платила-то.
— Дрова купила на зиму, да и то в долг, тоже отдавать деньги надо.
— Неважно, что ты там не платила, платить все равно надо. А сейчас не сиди здесь, а беги обратно выпускай всех из комнаты. Сколько уж времени-то прошло?
— Я не знаю, я всю дорогу бегом бежала и ничего не помнила. Это же несправедливо: они выселять меня хотят. А я же долг потом выплачу, в следующих месяцах.
— Вера потом будешь разбираться с долгами, сейчас беги быстрей, выпускай людей, они может в туалет хотят, а ты тут «дурака валяешь».
А трое из домоуправления сначала не поняли, что произошло, сидели тихо. Когда прошло несколько минут ожидания, они стали стучать в дверь. Сначала тихо, а время шло, но дверь не открывалась, в дверь стали стучать громко. В общий коридор вышли соседи, услышав громкий стук в коридоре.
— В чем дело? — Спрашивают.
А женские голоса кричат из-за двери:
— Откройте дверь, мы из домоуправления.
— А, как мы откроем? — Спрашивают соседи, — Вы хозяйку просите открыть.
— Нет здесь хозяйки, выпустите нас, — угрожающе крикнул мужской голос.
— Так у нас ключа нет от этой комнаты. Ключи у Веры, это ее комната.
— Так позовите её, пусть открывает.- А её здесь нет. Она где-то на улице, наверное.
— Ищите её, — опять послышался грубый мужской голос.
— А где её искать, город большой, она нам не докладывала куда ушла.
Диалог соседей и голосов из комнаты продолжался, а хозяйка комнаты не появлялась. Веры не было более двух часов. Она пришла, когда чиновники уже отчаялись в надежде выйти. Вера отперла дверь и выпустила на волю троих конторщиков. Они, чуть не бегом, вышли из комнаты и ушли из дома.
Вечером следующего дня стук в дверь испугал Веру, она шепотом сказала сестре:
— Тося, никого не пускай, скажи, что дома ты одна.
Из-за двери услышали слова:
— Верушка, ты дома?
Это была тетя Нюра, соседка. Тося открыла дверь.
— Вы что же взаперти сидите весь день?
— Так я боюсь тётя Нюра, вдруг снова придут из конторы.
— Ну ж если с утра не пришли, так, авось, и не придут больше, — успокоила тетя Нюра.
Еще несколько дней страх беспокоил Веру. Однако все закончилось благополучно.
После этих событий чиновников домоуправления в доме не видели никогда.

Первая любовь

Вера устроилась работать счетоводом в детский дом. Детдом в пригороде. Вера ездила туда работать.
Ей уже было за двадцать лет. Сестра младшая подрастала, ей 17 лет.
Там в пригороде встретила Вера парня. Первая любовь. И, к сожалению, несчастная.
Оба красивые, сильные и страшно ревнивые. Парня звали Саша. Он посерьезнее Веры был.
Вера, несмотря на все жизненные испытания, оставалась доверчивой и легкомысленной. Это легкомыслие могло бы привести её к неприятностям на работе.
В день выдачи зарплаты не все работники получили её. Оставшиеся деньги, Вера решила оставить в кассе. Она заткнула деньги за щель в обоях на стене. И собралась идти домой. Александр, ожидая ее, увидев этот, её маневр, возмутился её легкомыслию.
— Вера, ты что это делаешь, я не понял?
— Так оставшуюся зарплату прячу. — ответила Вера, — не все же получили. Завтра придут на работу я им выдам.
— Ну ка вытаскивай деньги. Где ведомость на зарплату?
— Вот, — Вера вынула из стола ведомость и вытащила пачку денег из-за обоев на стене.
— Александр взглянул в ведомость и заключил:
— Всех работников я знаю и где кто живет тоже знаю. Пошли по деревням раздашь деньги по ведомости. Придумала она деньги в щели прятать. А ты знаешь что бывает за растрату казенных денег.
— Не знаю. Да что там может случиться до завтра. Давай оставлю здесь. Вечер уже.
— Вот смотрю на тебя, красивая девка, а глупая, как эта стена. За растрату 10 лет тюрьмы можешь получить. Вот не зря говорят: красота с умом не дружит.
— Так я же не трачу, это не мои деньги, я их завтра бы раздала.
— Хватит разговаривать, пошли по домам зарплаты отдавать.
Он заставил Веру взять деньги и разнести по домам работников, и сопровождал её в этом походе. В доме где отдавали последнюю зарплату, у печи сидела кошка, а рядом бегали котята. Вера загляделась на котят, взяла одного котенка погладить.
— Не хотите ли взять себе, — обратилась хозяйка.
— Саша возьми котенка, ты же говорил, что кошка у вас пропала, — предложила Вера, подав малыша Саше.
Раздав все зарплаты Вера, почти вприпрыжку шла к железной дороге. Александр, смеясь шел большими шагами рядом, держа котенка за пазухой.
— Ну, что полегче стало, как со всеми рассчиталась, а куда так торопишься?
— Так на вечерний поезд домой надо успеть.
— Ну. вот тебе и раз, а я считал, что ты здесь останешься.
— Саша, сегодня не могу остаться, дома сестра голодная, я ей хоть картошки принесу.
Навстречу шла шумная компания молодежи.
— Вера! — раскрыв объятия, бросилась к ней подруга, — Ты на танцы почему не пришла?
— Привет, Люся! Я на работе задержалась.
Молодые люди шли, напевая модную песенку под гитару. Они окружили Веру и Люсю. Гитарист остановил музыку, внимательно, разглядывая Веру. А подруги продолжали болтать. Гитарист стал наигрывать мелодию и под музыку обратился к подругам:
— Люся, а не позовешь ли Верочку с нами погулять?
Александр разговаривал с другими парнями из соседней деревни, услышав фразу гитариста, он аж зарычал, повернувшись к нему.
— А ты, что парень, не видишь, что девушка не одна?
Все поняли, что затевается драка. Друзья отвели гитариста в сторону, а Саше объяснили, что этот парень из города приехал и не знаком с правилами поведения в деревне.
Ситуация разрядилась, компания удалилась в свою сторону. Александр сначала молча шел быстрыми шагами по дороге, Вера едва поспевала за ним.
— Саша, я не успеваю за тобой, иди потише.
Александр остановился, зло посмотрел на Веру и спросил:
— И что же ты не пошла с эти гитаристом?
— Саша причем тут гитарист, я же с Люсей разговаривала.
— Хорошо же ты с ней разговаривала, что он тебе серенады запел.
Вера в ответ засмеялась и дерзко ответила:
— Ты совсем дурак, я-то при чем?
Она не осознала насколько зол был Александр. После ее фразы котенок, оказавшийся в руке Александра был брошен Вере в лицо. Слезы от неожиданности и боли вместе с кровью от царапин потекли по лицу девушки. Не раздумывая, Вера размахнулась и ударила Сашу по лицу ладонью, расцарапав щеку. Котенок пищал под ногами молодых людей, а они, обозвав друг друга разошлись в разные стороны.
Целую неделю веселили своими лицами деревенских жителей и неделю не встречались. Царапины зажили, и оба пришли на танцы, Александр, как обычно не отходил от Веры. Они помирились.
Семья Александра считалась зажиточной. Сообщение о том, что собирается жениться на Вере, его родителям не понравилось.
— Это та Вера, которая расцарапала тебя? — спросила мать.
— Да мама, только я виноват в этом, я разозлился, что она с парнем разговаривала и котенка ей в лицо кинул.
— Ну и как вы жить будете, драться каждый день? Не будет у вас жизни, раз ты такой ревнивый. Скажи-ка, где она живет и с кем. — спросила мать.
— Ни с кем она не живет, она сирота. Родители в войну умерли.
— Мы с отцом против твоей невесты. У нас на примете есть девушка достойная из богатой семьи.
— Мама, я люблю Веру.
— Это что за любовь, бросаться друг на друга. Все прекрати этот разговор.
Мать Александра, приехала к Вере домой.
— Здравствуйте! — в комнату вошла женщина.
На кровати сидели две девушки: Вера и Дина, её подруга. Они весело болтали ногами и лузгали семечки. Увидела отсутствие богатства в комнате, а вернее, нищету. Да выяснила, что еще и сестру младшую девушка содержит. Она приняла все меры, чтобы помешать свадьбе. И сосватала парню женщину из соседней деревни. У неё была корова.
И не только эта причина разъединила влюблённых. Оба ревнивые и горячие были. Постоянно на этой почве ссорились.
Тем более Александр, по глупости, пошутил, придя к Вере. Он вынул из кармана фотографию женщины, закрыл рукой лицо и фигуру. Показал только женские ноги со словами:
— Вера, смотри, это ты.
Опрометчивая шутка привела к скандалу. Вера выхватила фото, там, конечно, была не она.
Александр вскоре женился на той женщине с коровой. Любовь все равно не прошла. Через многие годы они снова встретились. И вновь разрыв из-за ревности.
А жизнь продолжается. Вера работает в городе. Воинская часть недалеко от её дома. Она устроилась в столовую воинской части официанткой.

Часть 3
Рыжий лейтенант

Вера работает в офицерской столовой. Яркая брюнетка, с кожей оливкового цвета, стройной фигурой, тонкой талией и высокой грудью. Внешность девушки привлекает внимание не только мужчин, но и женщин.
Как только она начала работать в офицерской столовой, многие офицеры обратили внимание на яркую черноволосую девушку с зелеными глазами. Никто не решался открыто ухаживать за ней, так как знали, что сам командир части уделяет ей внимание.
А Вера после смены спешила домой, там её ждала младшая сестра Тоня.
В части появился молодой офицер, лейтенант. Высокий, стройный молодой человек с красивой прической густых каштановых волос. Он приехал недавно, был общителен и умен, в коллектив влился сразу.

Семья Владимира

Горные хребты Тянь-Шаня с заснеженными вершинами, это окраина Российской империи девятнадцатого века. Среди горных вершин есть освоенные, благодатные земли. В больших селах горных долин, жизнь людей идет по законам природы. Люди работают, женятся растят детей.
Село Богатыровка, родина Владимира. Он родился в семье Алексеевых. Корни семьи уходят в восемнадцатый век. Его мать, Татьяна Алексеева, в девичестве Киселева, из семьи ссыльных Польских дворян. Предки были сосланы в горы Тянь-Шаня за участие в 1794 году в Польском восстании Костюшко.
С той поры предки Владимира жили в селе Богатыровка.
Село это утопает в тени пышных садов, растущих возле домов. Зеленая листва деревьев ярко расцвечена оранжевым и бардовым цветом персиков, груш, яблок, вишни. Много домов в этой деревне. И стоят эти дома вдоль берега горной речки. В центре деревни жителями построена школа.
Звонок колокольчика известил об окончании учебного дня. Из дверей школы выбегает толпа громко кричащих ребятишек. Среди детского гомона можно различить русские слова в перемешку с киргизскими.
— Мага Баара бир, баара-бир. — кричит черноволосый мальчишка, размахивая холщевой сумкой на длинной ручке.
Два белобрысых мальчика бегут вслед за ним и кричат в ответ:
— А почему это тебе все равно, нам не все равно …!
Дети понимают друг друга, это одни и те же слова на русском и киргизском языках, означают неопределенность: «все равно.»
Русские и Киргизские дети живут рядом и учатся вместе, поэтому легко разговаривают на обеих языках.
Мальчик киргиз бежит из школы через речку, которая разделяет селения киргизских семей и русских семей. В школе русские учителя учат всех детей вместе, не разделяя на нации.
Обе нации живут дружно.
Это 1913 год. Еще не началась вторая мировая война, еще не начались, подогреваемые внешними силами, межнациональные распри, которые приведут к киргизскому бунту в 1916 году. Жители радуются богатому урожаю, теплу и соседской дружбе. Люди женятся, играют свадьбы, нередко межнациональные.
Лето, богатая пора.
В доме Киселевых готовятся к свадьбе. Старшую дочь Татьяну осенью выдают замуж. Отец невесты, Антон в сарае, где хранится мед в бочках, подготавливает приданое.
— Сашка, — обращается он к молодому парню, — сними-ка вон с того крючка, под потолком, канат, ты юркий, легко взберешься.
Парень быстро запрыгнул на бочку и стал доставать толстую веревку, висящую под потолком. Веревка не поддавалась. Сашка подпрыгнул и крышка на бочке провалилась.
Нога парня провалилась в мед. Два его друга ахнули от неожиданности.
— Антон подхватил парня со словами:
— Экий же ты непутевый. Давай держись за меня, да вылезай из меда. Не поранился хоть?
Сашка вылез из бочки, стоял, смотрел на друзей, мед медленно стекал тягучими каплями по штанине и ноге парня. А друзья не знали то-ли смеяться, то-ли сочувствовать другу.
— Ребята, ну вы что смотрите на него, давайте-ка помогите мне бочку на улицу выкатить.- громко скомандовал пасечник.
Втроем они выкатили бочку из хранилища и, перевернув её, вылили содержимое за сарай.
— Дядя Антон, — спросили ребята, — жалко, столько меду вылили.
— Это уже плохой мед парни, приходите вечером, я вам чистого, хорошего меду налью.

Сватовство

Сватовство серьезный процесс, который проходит в течение длительного времени.
Дочь Антона, Татьяну сватали дважды. Об этом отдельный рассказ.
В воскресный день в деревню Богатыровка, нагрянули гости с соседней деревни. В дом Киселевых к главе семьи, Антону, сваты пришли. Большое событие для семьи, да и для деревни. Сватают Таню старшую дочь Антона.
Антон с женой ждали гостей. За дверью послышался топот ног. Дверь в  комнату отворилась и вошли четверо мужчин. Один из них постарше, стоял впереди, трое стояли сзади него. Гости поклонились, сняв головные уборы.
— Здравствуйте, хозяева! — Заговорил старший из сватов, — У вас товар, у нас купец.
Старший сват показал рукой на жениха.
Глава семьи, Антон, вежливо поклонился и пригласил сватов к столу. Гости чинно уселись за стол, стоящий между двух окон в углу зала. Над столом в углу справа висит большая икона. Хозяин сел под иконой напротив жениха.
Гости поставили на стол круглый пирог покрытый белым вышитым полотенцем.
Младшая дочь Груня подглядывает из-за занавески за сватами.
— Танька,- обращается она к старшей сестре, — Жених- то какой чернявый, да кудрявый.
— Груня, отойди от занавески, хватит подглядывать, — Татьяна нарядно одетая в сарафан и белую кофточку, сшитые своими руками, взволнованно ходит по спальной девичьей комнате.
— Грунька, — позвал отец младшую дочь, — Задерни-ка занавески на окнах.
Двенадцатилетняя Агриппина, выбежала из спальни и быстрыми движениями задернула занавески на окнах.
Молодой сват, друг жениха шепотом спросил старшего:
— Зачем занавески закрывать?
Старый тихо ответил:
— От нечистой силы, примета такая.
На улице любопытные подростки, которые толпой висели на окнах, стали отходить от окон.
За столом началась беседа о женихе, невесте, и о приданном для невесты.
На улице недалеко от дома, стояла группа женщин и тихо разговаривали, оглядываясь на дом Киселевых:
— Гляньте-ка бабы какие сваты за Танькой Киселевой пришли.- Говорят жених-то красивый больно.
— Сваты-то из соседней деревни Липенки пришли. Жених-то из богатых будет. Да говорят, уж очень жадный парень-то, да и семья вся прижимистая.
— Ой бабы, мало ли что говорят, вам-то откуда знать.
— Так наслышаны! Парень-то, говорят, все к богатым невестам приглядывается. Вот и выбрал по себе в невесты Татьяну.
— А Антон-то Киселев, какое приданое за Танькой дает, не слышали?
— Я слышала корову, да ульи с пчелами, а сколько не знаю.
— Ну-ну, посмотрим, как сговорятся. Жених чернявый, а Танька рыжая, а детей пегих нарожают.
В это время в доме Киселёвых обсуждали приданое за дочерью Антона.
Таня с Груней сидели тихо в своей комнате и слушали беседу взрослых. А беседа уже перешла в громкий спор. Жених, Николай, настаивал на том, чтобы в приданое Татьяне дали не одну корову, а две.
По предварительным разговорам, отец невесты уже знал о сватовстве и не против был отдать дочь замуж за небедного Николая. Однако сегодня, при сватовстве, договор стал заходить в тупик. Антон стал волноваться повышать голос, не соглашаясь на условия сватов.
— Вам, что мало сундуков с приданным за Татьяной. Ульев три штуки с пчелами. Первое время научу, как ухаживать, да и Татьяна знает, как с ними обращаться.
А коровы и одной достаточно, приплод даст, вот и не одна будет. Ты жениться собираешься или обогащаться. У меня дочь здоровая девица, по дому все умеет делать, да еще шьет и вяжет лучше всех в деревне.
— Таня, отец кажется разозлился, сейчас что будет! — протяжным голосом сообщила Груня сестре.
Один из сватов, в ответ, снова заговорил:
— Прибавить бы надо Антон.
Антон встал из-за стола, лицо его побелело (а это плохой знак, о котором в семье знают) и тихо заговорил:
— Я вам все сказал! Быстро собрались вместе со свои пирогом, встали! И вышли отсюда! Я вам дочь свою не отдам!
Так закончилось первое сватовство к Татьяне Киселевой.
Не прошло и года увидел Татьяну на сенокосе Василий Алексеев. Понравилась девушка этому веселому простому парню. Он долго не думал, сам пошёл свататься в дом к отцу Татьяны. Василий сказал:
— Отдайте мне в жены Татьяну, нравится она мне. Ничего мне не надо, мне только Татьяна нужна.
На столе появились закуски, бутылочка с вином. Хозяйка дома вместе младшей с Агриппиной, быстро расставили тарелки, вилки, и разговор полился в тихом русле договора о свадьбе.
Свадьбу назначили на осень, когда урожай подоспеет.
Выдал отец Таню замуж за Василия. И стала она: Алексеева Татьяна Антоновна. Жили дружно. Василий сильный работящий мужчина. Трое сыновей и две дочери родились у них. Все разные. Два сына рыжих, в мать пошли, один черноволосый, в отца, одна дочь рыжая, другая черноволосая.
Жили хорошо, небедно, да только не бывает все всегда хорошо. Младшему сыну только два года исполнилось. Случилось с отцом несчастье. Заболел живот, в деревне врачей нет. Повезли Василия в город. Не доехал он до города, умер в пути, от аппендицита.
Татьяна всех детей вырастила и поставила на ноги. Старший сын Иван все умел делать, отец научил. Все обязанности по содержанию семьи перешли на него.
Владимир четвертый ребенок в семье. Когда не стало отца, ему было меньше пяти лет. Младшего Василия мать кормила грудью. Покормит его, а молока много осталось. Мать подзовет Владимира:
— Ну, иди Володька ко мне, и тебе осталось молока.
Так до пяти лет Володька и питался материнским молоком. Вырос сильным, крепким, в пятнадцать лет поехал во Фрунзе, устроился на завод молотобойцем.
Шел 1943 год. Идет война с фашистской Германией. В Киргизскую ССР во Фрунзе эвакуирована военная академия имени М. В. Фрунзе. По приказу Верховного Главнокомандующего в 1941 году в академии были организованы курсы по подготовке офицеров для создания резерва армии.
Владимир в 1944 году поступает учиться в военное училище в городе Фрунзе. В 1950 году он получает специальность командир саперного взвода.
По распределению он направлен служить в город Рыбинск.
С этого времени начинается продолжение истории семьи Веры и Владимира, полная горестных и радостных событий.

Часть 4
Хрупкое счастье Веры

Знакомство

Два молодых офицера беседовали за столом в офицерской столовой воинской части. Оба имели звания лейтенантов и кроме звезд на погонах ничем не отличались от других посетителей столовой. Впрочем, один из них все-таки отличался от всех. Он был рыжий, с бронзового отлива, пышной причёской на голове. Его звали Владимир. 
В проходе между столами появилась тоненькая девушка.
Она прошла мимо и скрылась за дверями кухни.
Владимир вопросительно глянул на друга и спросил:
—  А это что за черноволосая смуглянка появилась здесь?
— Да это Верочка, официантка, так ведь она уже не новенькая.  Ты разве её не видел?
— Так я же не каждый день здесь обедаю.
— Успокойся, её не только ты приметил, сам командир части за ней ухаживает.
— Ну, это мы ещё посмотрим, кто за кем ухаживает.
Вера, проходя обратно, мимо двоих друзей, обернулась, услышав своё имя
 — Вера, — начал разговор Владимир, -Какое у Вас красивое имя, милая девушка!
— Да, — с улыбкой ответила Вера. — Вам что-нибудь принести?
— Ну, что ты, Вера. Я только хотел спросить, во сколько заканчивается твой рабочий день?
— В 18 часов, — ответила Вера.
— Спасибо, Вера, хорошего дня тебе.

Танцевальный вечер

Вечером Владимир ждал Веру у столовой, за деревьями, откуда хорошо видно двери столовой. Вера вышла на крыльцо. К ней приблизился командир части, вежливо взяв её за локоть, и помог спуститься со ступенек крыльца.

Владимир увидев, что Вера стоит у дверей столовой с командиром части и о чём-то беседует, развернулся и ушел.
Начальник пригласил Веру на завтрашний вечер отдыха, организованный в части, и они расстались.
Получив приглашение, Вера отправилась домой. Придя домой, сразу начала решать с младшей сестрой, в чём идти на вечер.
— Тося, завтра вечер в части, а у меня только юбка есть, а кофточки нет, что делать?
— Вера, так ты сбегай к подруге Люсе, у неё есть белая кофта. Попроси, она даст.
Кофту Вера у подруги получила.
— Тоня, а на ноги что надеть, у меня, кроме растоптанных сандалий, ничего нет. Пойду к соседке тёте Нюре, может быть, туфли её дочек подойдут.
— Тётя Нюра, завтра в части вечер, а у меня туфель нет. Может, дашь туфли Надины или Галины на вечер?
— Ну, бери, только не потеряй по дороге.
К вечеру следующего дня Вера уже была готова. Да особо готовиться-то было нечего. Самое главное, одежду для вечера нашла, а остальное только умыться и одеться.
На вечер она пришла чуть ли не раньше всех.
В зал стали заходить посетители. Многие офицеры заходили с женами. Вера смотрела на них и чувствовала себя неловко. Жены офицеров пришли в модных дорогих платьях. У некоторых на шее красовалась дорогая горжетка, модная тогда шкурка лисицы с лапками, висящими вдоль груди.
Женщины, с такими лисицами, вели себя гордо. Ходили, изображая на лице, какое-то особенное достоинство.
Как только заиграла музыка, Веру сразу пригласил на танец начальник части.
На следующий танец, её пригласил другой офицер.
Как только заиграла музыка вальса, к ней с приглашением подошёл  высокий, стройный, молодой лейтенант с рыжей прической. Вера узнала его, трудно было не узнать красивого парня с причёской, отливающей на свету рыжими бликами. Она вчера с ним разговаривала. Это был Владимир.
Они кружились в вальсе: Владимир очень хорошо танцевал, и Вера чувствовала себя легкой и счастливой. Весь Вечер Вера не покидала  танцевальный круг, а Владимир практически не отходил от неё.
Весело разговаривая, они покинули ярко освещенный танцевальный зал ДК воинской части, и прогуляли по вечернему городу всю ночь. За разговорами они не заметили, как подошли к Вериному дому. Время было уже позднее и надо было расставаться. Владимир при расставании, договорился зайти за ней после работы и вместе сходить в кино.
На следующий вечер после кино, у дома Веры, они встретили двух соседок из их дома. Соседки поздоровались с Володей и внимательно разглядели его.
Наутро тетя Нюра, соседка, зашла к Вере в комнату поделиться впечатлениями о Владимире:
— Ну что, Веруха, разглядели мы твоего ухажера. Хорош парень! И выправка, военная!
— Тетя Нюра, а вы бы видели, как он танцует, он так легко ведет в вальсе. А сколько он стихов знает. Он мне весь вечер читал стихи Лермонтова и Евтушенко, они у него любимые поэты.
Владимир каждый свой свободный вечер заходил за Верой, и они ходили в кино, или на танцы в городской сад, а потом гуляли по Волжской набережной.
Вера влюбилась!

Ревность

Вера ждала Владимира уже две недели. После нескольких дней свиданий он исчез, как будто его и не было.
В комнату зашла соседка тетя Нюра:
— Верушка, ты что сегодня грустная? О чем горюешь, не по Володьке ли своему соскучилась? Что-то давно его не было.
Вера грустно поглядела на соседку и чуть не плача ответила:
— Да, тетя Нюра, Володя почему-то не приходит, и в столовой его нет. А друга его, я стесняюсь спросить.
— Вера, а ты же говоришь, что командир части, Иван Николаевич, всегда уделяет тебе внимание. Володи нет, а Иван-то этот все-таки начальник большой. Тебе мужа надо искать.
— Да, что вы, тетя Нюра. Иван Николаевич мне не нравится. Я Володю люблю, только не знаю куда он пропал.
— Ну, ладно, Вера, поступай, конечно, как знаешь. Только не грусти.
На следующий день, утром, Владимир ждал Веру у дверей столовой. Вера, обрадовалась встрече, поздоровалась. Владимир, быстро заговорил:
— Вера, здравствуй, я только сегодня утром приехал из командировки в Казахстан. И сразу к тебе.
Вера обиженно спросила:
— А, что нельзя было предупредить меня, или сообщить как-то.
— Вера, там не было возможности сообщить тебе. Командир меня отправил неожиданно. Владимир продолжал говорить, глядя на Веру влюбленным взглядом. Ему хотелось обнять её, но он не мог себе этого позволить здесь.

Рождение дочери

Володя предугадывал все желания Веры, красиво ухаживал за ней в театре, во время прогулок по городу. Радовал её подарками — купив ей платье, сразу заказывал модную тогда, вышивку.
Пара Вера и Володя притягивали к себе взоры окружающих людей. Владимир нравился всем соседям в доме. Все привыкли к их отношениям и ждали соответствующего апогея: свадьбы. Но свадьбы не случилось. А вот беременность у Веры случилась. Вера, поняв, что беременна, побежала к соседке:
— Тетя Нюра, ты не знаешь, кто делает у нас аборты?
— Ой, Вера, а ты что беременна?
— Да, тетя Нюра. Я хочу сделать аборт, только не знаю к кому обратиться.
— Я попробую узнать, Вера.
Другая соседка, тетя Катя, узнав о проблеме Веры, зашла к ней в комнату и начала разговор.
— Вера я услышала, что ты хочешь прервать беременность. Не делай этого, рожай! Это твое дитя, ему надо жить. Рожай, справишься. В войну справилась, сестру вырастила, а сейчас, тем более, сможешь своего ребенка вырастить. Отца твоего ребенка мы все знаем. Будете вы вместе с Володей или нет, никто не знает. А ребёнок должен жить. Дитё ни в чем не виновато. Ребенка бог дает и не ваше право убивать его.
Вера была удивлена посещением тети Кати. Тети Кати все побаивались, она ни с кем не общалась в доме, а тут вдруг пришла к ней. После этого разговора Вера задумалась и, в результате, приняла решение ребенка оставить. Родилась девочка.
Все соседи пришли посмотреть на кроху и, в один голос заявили, что девочка похожа на отца. Вера растила дочь и одновременно училась на курсах медсестер. Девочка росла, а отец приходил навещать ее. Приносил гостинцы.
На день рождения дочери в 4 года отец подарил ей двухколесный велосипед и учил дочку кататься на нем. Что-то похожее на семейную жизнь было. Они ездили вместе с дочерью в Ленинград. Отец покупал наряды дочери и Вере. Но время шло, а отношения родителей девочки не менялись. Отец девочки оставался, только иногда приходящим.

Измены

До Веры дошли разговоры о том, что у Володи есть еще женщина. Пришла подруга рассказать Вере о вчерашней встрече с Володей.
— Вера, вчера вечером гуляла по Набережной. Гляжу, на встречу идет твой Володя с женщиной под ручку. Женщина, разодетая, в богатом наряде, на вид старше его лет на двадцать.
На следующий день другая подруга к ней зашла и всю информацию о новой женщине Володи рассказала:
— Веруха, твой Володя, ты знаешь, с кем гуляет?
С Галей ей уже лет за сорок. Она богатая, потому что занимается нелегальными абортами. Деньги у нее есть, их видели в ресторанах.
Вера аж задохнулась от обиды, ревности и злости.
— Так он, значит, за богатой жизнью погнался. Пусть только придет, противный, рыжий, я его с лестницы спущу. А жила она на втором этаже деревянного дома с очень крутой лестницей.
Несколько дней у Веры боль от измены Владимира не утихала. На работе и дома, в ней с новой силой закипала обида. Она с трудом справлялась со слезами.

Приближение трагедии

Ночью шел дождь. Вера откинула занавеску на окне. За окном блестели листья кустарника после ночного дождя. Капли солнечными искрами сыпались вниз. Сквозь листья деревьев в комнату пробился луч солнца.
Вера ощущала диссонанс своего настроения, с хорошей погодой за окном. Она смотрела на эту красоту, внутри все бурлило болью и обидой. Ей хотелось схватить цветок с подоконника и вместе с горшком бросить в окно, разбивая стекла.

Она отвернулась от окна, посмотрела на спящую дочь, пора её будить и собирать в детский сад. Откинув эмоции, она отвела дочь в детский сад, сама быстрыми шагами направилась на работу.
В отделении больницы, где она работала медсестрой, думать о своем было некогда. В короткий перерыв подруга Нина, коллега, обратив внимание, на бледное лицо Веры, спросила: что случилось? Вера ответила:
— Ничего не случилось, если не считать, что Владимир с какой-то женщиной гуляет.
 — Почему ты так решила?
 — Мне вчера подруга рассказала, что видела его в ресторане с бабой.
— Может это неправда, ты не должна верить.
 — Верь не верь, но не только она, видела его с женщиной, намного старше его. Он и к ребенку стал реже приходить.
 — Потерпи Вера, все наладится.
— Не могу я терпеть, мне хочется все крушить, а не ждать!

Скандал

Владимир пришел на следующий день, весёлый и уверенный в своей неотразимости. Он не думал, что гроза совсем рядом и вот-вот разразится взрывом эмоций. Он, ничего не подозревая, пришел с апельсинами для дочери.
Вера встретила его с порога со словами:
— Ну, и с кем ты гуляешь, в городе, по ресторанам. 
— Вера, о чем ты, я все время на службе. У нас были учения, мы несколько недель были на выезде в поле.
Вера больше не слушала его, она кричала:
— Знаю я, на каких ты учениях был. Со старухой по ресторанам ходил.
— Вера, ты ошибаешься.
Ответ Володи потонул в Вериных рыданиях и криках.
— Ты еще будешь мне продолжать врать. Вера открыла дверь комнаты, и со словами:
— Убирайся, вон! — вытолкнула его из комнаты.
Она шла за ним по коридору и кричала, до самой лестницы. На лестнице она обнаружила в своей руке апельсины. Резко толкнула его сеткой с апельсинами и выкрикнула:
— И апельсины свои забирай. Нам ничего не надо!
Далее скандал обернулся непредсказуемым окончанием всех отношений.
Все произошло неожиданно.
Владимир катился по лестнице кубарем. На последней ступеньке он поднялся на ноги. Правой рукой он потрогал зубы. Два зуба качались.
Злой и обиженный тем, что не удержался на ногах после удара, он повернулся к Вере и, посмотрев вверх крикнул:
— Больше ты меня никогда не увидишь.
Развернулся, в злобе обозвал её, и ушел.
Вера стояла на лестничной площадке второго этажа. По щекам её катились слезы. Только что, неожиданно для себя она оттолкнула любимого человека, отца своей маленькой дочери.
Секунды его падения Володи ей показались вечностью.
Поток её скандальных ругательств прервался ужасом ситуации.
Взгляд её остановился на фигуре Владимира. Когда он поднялся на ноги, Вера не сразу осознала, что он остался живым и относительно невредимым, после такого падения.
Эта ссора оказалась последней в их отношениях.
Владимир ушел, а затем уехал из города, по направлению, в другую область. Уехал с той женщиной, из-за которой и произошел скандал.
Совместная жизнь Владимира и Веры, не сложилась. Молодость и сильные чувства любви и ревности, разорвали союз двух любящих сердец.
Но прошли годы, а любовь все равно объединила любящих людей в одну, любящую семью.
Шестнадцать лет каждый жил своей жизнью, своими проблемами.

Часть 5

Вера и жизнь после

Дочь Веры часто болела. Вера отдала её в круглосуточные ясли, но в конце недели забирала девочку уже больной. Пришлось снять ребенка с посещения детских ясель и искать няньку.
Однажды у Веры в комнате появляется подруга Нина. Нина стала жить у них. Вера уходила на работу, дочку оставляла с Ниной. Так они и жили, Нина ухаживала за ребенком, а Вера работала.
Однажды Нина исчезла. А через несколько дней в комнату постучали. Вера открыла дверь, перед ней стоял молодой милиционер.
— Можно пройти? — спросил он.
Вера удивленно, неуверенно ответила:
— Проходите пожалуйста, а в чем дело?
— У вас проживала такая Нина? — он назвал фамилию.
— Да, — ответила девушка, — Нина жила, а фамилию я не знаю.
— Как вы с ней познакомились, и почему она у вас жила, а вы даже фамилию её не знаете?
— Так мы с ней познакомились в компании моих друзей. Она сказала, что ей сейчас жить негде. Вот я её и пустила на время к себе пожить, пока она не устроилась работать.
— А вещи в своей комнате вы вместе с ней продавали? И откуда эта одежда вы знали?
— О каких вещах идет речь. Все вещи какие я имею на мне и вот посмотрите в шкафу.
Вера открыла узкий фанерный шкаф. В нем висело одно старое пальто взрослое.
— Ну и куда вы дели всю одежду, которую сбывали у себя в комнате?
— Ничего я не сбывала, я вообще ничего не понимаю.
— Нина, которую вы пустили к себе жить участница банды. Вы разве не знали об этом?
Вера стояла молча, задумавшись. Это известие её не просто удивило, а испугало. Она пока не могла уместить в своей голове полученную информацию. А милиционер продолжал говорить:
— В вашей комнате шла распродажа краденых вещей. Вы являетесь скупщицей краденного.
Вера побелела от ужаса услышанного и ответила.
— Ничего я не скупала, я все время работаю, по две смены подряд. Какие продажи, кто скупал или покупал? Я ничего не понимаю.
— Так, если не понимаете, спросите соседей, как у них появились новые вещи, и где они купили их. Ваши же соседи и покупали эти вещи. А вы, значит ничего не знали. Что-то с трудом верится.
— Я ничего не знала. Причем здесь я, я не понимаю?
— Так девушка, давайте-ка сюда паспорт.
Вера подала паспорт. Милиционер положил его в нагрудный карман. И произнес:
— А теперь собирайтесь и пройдемте со мной в отделение милиции, там разберемся при чем здесь вы.
Вера вместе с милиционером пошла в милицию. В милицию он повел Веру не по улице Герцена, на которой находиться милиция, а повел по улице Волжская набережная. В парке на набережной он предложил присесть отдохнуть на скамейке.
Вере это сразу показалось подозрительным. Она подчинилась присела на скамейку. Молодой человек обнял её и хотел поцеловать. Вера изловчилась, выдернула из его нагрудного кармана паспорт и отскочила от скамейки со словами:
— А вот теперь попробуй разбираться со мной. Я сразу заявлю, что ты ко мне приставал.
Она развернулась и ушла быстрым шагом домой.
Придя в дом, не заходя к себе в комнату она пошла к соседке тете Нюре.
— Тетя Нюра, вы, у меня в комнате покупали вещи у Нинки? Эти вещи краденые, вы же знали об этом и втихаря покупали. И хоть бы сказали мне об этом.
— Да, что ты Вера нет. С чего ты взяла.
— Вы лучше не врите мне. То-то я вижу у вашей дочки Нади новая юбка появилась, а Галя младшая в новых туфлях ходит. Говорите правду, а то я и на вас заявлю в милицию.
— Ой Верушка, ты уж не говори, пожалуйста никому. Мы же не знали, что вещи краденые.
— И кто же еще покупал?
— Так все соседи приходили выбирать, и нижние, Анна и Зина. И Надька «барыга» приходила из соседнего дома.
— Тетя Нюра мы столько лет вместе живем, столько друг другу помогали. Я не ожидала от вас всех такой подлости. Вы же меня чуть в тюрьму не усадили.
— Верушка, ну ты уж прости нас. Ты же тоже виновата, нельзя быть такой доверчивой. Зачем эту Нину пустила в комнату жить.
— А затем и пустила, что она обещала платить мне за прожитие. Вы же знаете мне дочку оставлять не с кем, а мне работать надо.

Мужчины в ее жизни

Вера несколько лет работала медсестрой в городской больнице. Дочка пошла в школу.
За Верой стал ухаживать молодой красавец, мужчина, по имени Николай. Он часто заходил за ней по вечерам, дочку угощал конфетами. Они уходили в кинотеатр. Какое-то время эти ухаживания продолжались, а затем, молодой человек решил остаться в их семье.
Проблема этих отношений была в том, что он был женат и развода не имел. В какой-то из дней, в их комнате появилась незнакомая женщина, невысокого роста, и довольно крикливая.
Она кричала Вере оскорбительные слова:
— Ты, такая  …( плохая), увела моего мужа.
В ответ на заявления женщины, Вера спокойно ответила:
— Что ты орёшь тут. Вот он на диване лежит. Я его сюда за руки не тащила. Возьми, если сможешь, я его не держу.
Николай даже не повернулся. Жена его ушла одна.
Однако этот приход стал окончанием отношений Веры и Николая. Вера с ним рассталась и больше в дом к себе не пустила.
Больше месяца он, приходил к её дверям, которые для него были закрыты, подолгу уговаривал открыть дверь. Но дверь перед ним была закрыта навсегда.
Коридор дома был общий, на пять квартир, соседи все эти уговоры слышали, но не возмущались. Так как Николай был безобидный, его терпели и даже жалели. Понимали, что любит он Веру.

Фининспектор

Для того чтобы улучшить свое материальное положение Вера вязала варежки, перчатки, свитера. В основном по заказам знакомых. Мать её подруги, Анна, женщина не молодая, почти неграмотная, приехавшая из глухой деревни, ходила на рынок продавать веники, которые она регулярно привозила из леса.
Её дочь не жила в городе. В поиске лучшей жизни она уехала работать в Подмосковье. Анна, оставшись одна, дружила с Верой, и помогала чем могла. Она стала брать рукавички, связанные Верой , на рынок, положив сверху на веники, продавала эти изделия. Этим улучшала материальное состояние семьи. Кроме того, помогла Вере, оставаясь в няньках, с её дочерью.
Однажды около веников Анны остановился мужчина с портфельчиком. Анна стала хвалить хвойные веники, думая, что мужчине нужны они. Мужчина взял в руки вязанные перчатки и внимательно стал их разглядывать. Он подносил перчатки ближе к глазам, заглядывал в изнаночную сторону. А затем, задал вопрос:
— Чьи это рукавички? Это вы вяжете?
Анна испугалась этого вопроса и ответила:
— Нет, не я, это Вера.
— Где живет эта Вера?
— Так, здесь, рядом, на улице Герцена.
— Хорошо, передайте ей, чтобы завтра пришла в фин. отдел к десяти утра.
Мужчина с портфелем отошел, забрав с собой пару рукавичек, с самым красивым рисунком снежинки на тыльной стороне. а Анне не до торговли, Собрала все веники и рукавички и бегом к Вере домой. Вера увидев её со всеми вениками, удивленно спрашивает:
— Тетя Нюра, что случилось?
— Веруха, только что, ко мне какой-то мужик подошел, велел к нему завтра в какой-то финотдел прийти с варежками. — С порога заговорила Анна.
— А зачем к нему идти не сказал? Чем ему мои рукавицы не угодили?
— Вера, да я уж и не помню с перепуга, что он говорил, вроде, как не сама ты вяжешь.
— Как это не сама вяжу, соседи что ли вяжут. Ничего не понимаю.
— Вера, так ты пойдешь завтра к нему?
— Схожу, конечно, а ты-то что испугалась?
— Так ведь Вера, нитки-то у тебя не из магазина.
— Он, что и про это спрашивал?
— Нет, про это вроде не говорил. Это я так сама подумала.
— Ну подумала, так и забудь.
В эти годы в магазинах почти ничего не продавалось для рукоделия. Вера знакомых рабочих просила сделать спицы. Ей с завода принесли пять спиц из тонкого, металлического прута. Очень тонкие были эти спицы. (Как она умудрялась на них вязать?).
А пряжу она покупала у частников, где они брали и как проносили ( вероятно с фабрики) она не интересовалась. Однако ездить за пряжей приходилось на вечернем пригородном поезде. И в темное время суток ходить в поселок за этой пряжей.
В десять часов утра Вера пришла в финотдел. Зашла в указанный кабинет, там за столами сидело несколько человек. Её подозвал мужчина с тонким лицом и острым носом, на на рукавах его пиджака одеты серые нарукавники.
Аккуратно записав её имя, он стал задавать ей вопросы:
— Это вашими рукавицами торгует женщина, Анна Кузнецова.
— Да мои.
— Вы принесли их?
— Принесла, только зачем?
— Вы не платите патент за вязание изделий на машине.
— Какой патент, на какой машине? Я не поняла Вас.
В кабинете все внимательно слушали диалог чиновника.
— Что Вы не понимаете? Эти изделия связаны на машине. Это же видно по вязке. Так руками связать невозможно. Видно, что вязка машинная. Я обязан Вас оштрафовать за то, что вы вяжете на машине, не оформив патент.
Вера удивленно оглядела всех и говорит:
— Да вы что считаете, что я какую-то машину имею. Я о таком и не слыхивала, вяжу как могу для себя, да для дочери и сестры.
— Мы вам не верим.
Вера достает из сетки спицы и пряжу со словами:
— Вот моя машина, пять спиц и две руки. Не верите, так смотрите.
Она быстро набрала петли для варежки и за полчаса связала варежку, не довязав только пальчик, его надо вязать отдельно.
Обитатели кабинета внимательно наблюдали за ней. Взяли связанную рукавичку и стали сравнивать её с другими, связанными Верой изделиями. Убедившись, что это действительно связано одними руками её отпустили без штрафов.

Замужество

После нескольких лет работы в городской больнице, Веру перевели в детский сад. Работа медицинской сестры детского сада включала в себя обязанности по вакцинированию школьников. В школе рядом с детсадом работала подруга Веры. В эту школу и направляли Веру, для помощи школьной медсестре в период вакцинации учеников.
Нина, так звали её подругу, в один из дней обратилась к Вере с вопросом:
— Вера, как ты относишься к знакомству с мужчиной постарше себя?
— А почему ты меня спрашиваешь? – ответила Вера.
— Дело в том, Вера, что наш учитель труда заглядывается на тебя. Он спрашивал меня, как тебя зовут. Он, неженатый, вернее разведенный мужчина. Может познакомишься с ним. Он сегодня зайдет в наш медкабинет.
В ответ Вера не выразила несогласия, но и радости не высказала, сказав, только:
— Ну, придет, так посмотрим.
Через час в медкабинет вошел высокий мужчина в очках очень немолодого возраста. Он вежливо поздоровался.
В течение месяца продолжалась работа Веры в школе.  И ежедневно в медкабинет заходил учитель труда. Развлекал медсестер своими рассказами и байками.
Нина вела разговоры с Верой о том, чтобы Вера сошлась с Серовым, так звали учителя. Вера в сомнениях отвечала:
— Нина, ну, он же, старый.,
На что Нина отвечала:
— Да что ты, всего-то на одиннадцать лет постарше тебя. Ему немного за пятьдесят. А тебе помощь нужна, дочку растить.
За месяц общения с Верой в школе, Серов добился от неё приглашения в гости.
Вечером в пятницу Серов пришел в гости к Вере. Дочка Таня сидела за уроками. Увидев высокого мужчину в очках, она поздоровалась и, молча, смотрела на него.
Серов, нисколько не смущаясь, стал доставать из сумки банки с вареньем. Одновременно приговаривая какие-то присказки. Он был веселый и рассказывал разные веселые истории.
После его ухода, в комнату к Вере зашла соседка тетя Нюра, и поинтересовалась визитом мужчины:
— Верушка, это тот мужчина, учитель, о котором ты на неделе говорила? Высокий, однако, интересный.
Обратившись к Тане спросила:
— А тебе, Таня, понравился дяденька? Как зовут-то его?
В ответ Таня с улыбкой ответила:
— Да, тетя Нюра, он мне понравился, он веселый. Его зовут Владимир Николаевич, а мама его называет Серов.
Серов стал заходить к ним через день. С собой приносил что-нибудь из продуктов.
Соседи по дому обратили на него внимание. Вере стали советовать сойтись с этим мужчиной. Вера была в сомнениях.
Соседка Валя убеждала Веру:
— Вера, нормальный мужчина. Главное не пьёт и не курит. Ну и что, что старше тебя. Ты-то тоже не молоденькая. С мужем будет легче материально. Ты хотя бы в долги не будешь влезать.
И питание улучшиться.
Вера долго думала, слушая соседей. Спросила дочь. Таня училась в шестом классе. Она тоже не была против. В её возрасте девочка уже хорошо знала влияние денег на уровень жизни.
Общим решением соседей и дочери, Вера согласилась выйти замуж за Серова. Свадьбу они не делали. Просто расписались в ЗАГСе. Фамилию Вера оставила свою, менять не захотела. Смысла не видела.

Замужество – ошибочное решение

О том, что брак с Серовым был серьезной ошибкой в жизни не только Веры, но и её дочери, выяснилось позже.
Неприятные инциденты начались у девочки с отчимом через год. Таня перешла в восьмой класс. Переходный возраст у девочек становится заметен. Изменения происходят и в формировании тела, и в поведении. Девочка превращается в девушку.
Для не совсем адекватных мужчин девочка – подросток становится добычей.
Отчим Тани оказался именно таким. Он сумел превратить жизнь совсем не взрослой девочки в ад.
В любые времена, это плохо и противно.
В обществе существуют нравственные устои. Нарушение нравственности граничит с нарушением закона, если закон существует.
Был ли в те годы такой закон не известно.
Только все свои действия, нарушающие личное пространство ребенка, а также развратные действия, этот, Серов, совершал тайно.
Возможности для этого были.
Он заканчивал рабочий день в школе не позже двух часов дня. Жена, мать Тани, работала до шести вечера.
Этой свободой Серов и старался пользоваться. А именно: он приставал к Тане с уговорами: раздеться, а еще лучше лечь с ним в постель.
Первый случай, когда Серов прижал Таню, стал целовать и полез в трусики, напугал девочку.
Сказать матери стыдно, но и рядом жить невозможно.
Больше двух лет, Таня в поисках выхода из ситуации просто убегала из дома, сразу после занятий в школе. Иногда после школы ходила к однокласснице, но каждый день у чужих людей быть невозможно и неудобно. Есть тетя, но она живёт не близко и, тоже ежедневно невозможно быть у неё, из-за её жестокого мужа.
Таня приспособилась.
 Сразу после уроков в школе, уходила из комнаты. Чаще находилась у соседки на первом этаже. Тоже школьницы. В той многодетной семье все было просто и нахождение в квартире детей, являлось нормой. Возвращалась домой вместе с матерью, идущей домой после работы.
Серов понимал, что девочка прячется, злился, но продолжал ждать случая остаться наедине с ней.
Ад не закончился даже, когда мать узнала о развратном поведении мужа.
Открылось это случайно. В очередной день, Таня после школы, прежде, чем идти на первый этаж, зашла к соседке, тёте Нюре, там задержалась.
Эта ошибка оказалась роковой. Серов пришел с работы и, сразу зашел к тёте Нюре. Обращаясь к Тане, как отец, (считалось, если он муж женщины, то падчерице он отец) он позвал её домой. Таня подчинилась. Она боялась его, так как не раз, он замахивался на неё ножницами и просто кулаком за то, что пыталась спастись, отказываясь, от его приставаний.
В общем коридоре, ведущем к выходу на лестницу, Таня метнулась к двери, чтобы сбежать.
Этот маневр Серов предусмотрел. Он прижал её к стене. Таня завизжала очень громко, надеясь на то, что он отпустит её.
Он озверел и, с размаха, ударил девочку кулаком в лицо. Таня не почувствовала боли, только смешанное чувство свободы от тисков злодея и неясное понимание окончания её мучений. Закрыв лицо ладонями рук, Таня вырвалась и убежала на лестницу. Она сбежала вниз на улицу, кровь ручьем лилась из носа.
Соседки, увидев из окна эту картину, догнали девочку и привели к себе. Кровь остановили. Девочка до прихода матери осталась у соседей. Соседи двух этажей, собравшись вместе, предупредили Серова о запрете поднимать руку на чужого ребенка
После выяснения причин, Вера развелась с Серовым.
Пыталась выгнать его из своей пятиметровой комнаты. Не удалось, он пользовался своей силой, ружьем и способностью держать в страхе женщину и ребенка

Часть 6

Владимир, жизнь в Белоруссии

Годы шли, а был ли счастлив Владимир?
Несколько лет у Владимира прошли в браке с Галей. Детей у них не было.
Во время своих отпусков, ездил на родину к матери. О матери он заботился, ежемесячно отправлял ей денежные переводы.
Свой привычный образ вольной жизни он не изменял.
Во время поездок на Родину, у него появилась женщина, с которой он каждое лето ездил отдыхать на морское побережье.
Естественно, все это он осуществлял без ведома жены. А письма он получал по почте, до востребования. (Была в то время такая опция почтовых услуг, когда письмо лежало на почте, пока за ним не придет получатель.)
Жена ревновала его безумно. Во время службы, а особенно во время его ночных дежурств, звонила ему по телефону ежечасно.
Постоянно доказывая жене, что он не гуляет, а находится на службе, Владимир сделался нервным.
Для полноценной семьи, они решили усыновить ребенка.
Вероятно, полагая, что ребенок укрепит семью. Усыновили мальчика, подростка. Воспитание сына заключалось в дарении подарков. Каждый старался подарить больше, чтобы сын любил больше маму или папу. Затея, с появлением приёмного сына, не удержала семью от развода.
Сын уже был в старшем возрасте. При разводе родителей он остался с отцом.
Сразу после развода с Галей, Владимир женился на молодой женщине, Кате.
Как это нередко бывает, отношения Кати и чужого для неё мальчика, не задались. Через год, мальчик сбежал из семьи, захватив с собой, приличную сумму денег.
Очень скоро, Владимира пригласили в милицию, и сообщили о том, что его сын задержан в Хабаровске. Отцу предстояла поездка за сыном.
Владимир в это время служил в Гомельском военкомате. Почти одновременно с сообщением о сыне, он получил письмо.
На адрес этого военкомата и пришло письмо от его уже взрослой дочери. После прочтения письма, почти забытые чувства к Вере, снова проснулись в душе мужчины.
Он срочно подал телеграмму дочери, с уведомлением о получении её письма. Следом отправил письмо. Первое в жизни письмо родной дочери.
Обиды на Веру уже давно забыты. Забыта также ситуация многолетней давности. На суде по поводу алиментов для дочери, его семьей был выставлен свидетель того, что дочь неродная Владимиру.
Все эти мелочи для него забылись. (Вера и дочь, тоже никогда не напоминали об этом.)
В душе Владимира осталось только острое чувство тоски по близким людям.

Седой капитан

Вера каждое лето работала в загородном пионерском лагере медсестрой. В тот год дочь, Таня, окончила второй курс педучилища и в каникулы тоже работала, только не в лагере, а в детских дачах. Мать устроила в её в детский сад, на время каникул, технической служащей на подмену. Детские дачи были напротив пионерского лагеря.
Однажды Вере в изолятор принесли устное известие из села, где всегда останавливаются междугородние автобусы. Женщина, войдя в медкабинет сразу заговорила:
— Здравствуйте! Вам просили передать сообщение. Я иду с автобуса, вместе со мной ехали студентки. Они, узнав, что я иду мимо пионерского лагеря, просили передать Вам это сообщение для Тани. Они однокурсники Тани. Ей летом в общежитие пришла телеграмма от отца. В ней сообщалось, что следом придет от него письмо.
Вера очень удивилась этому сообщению, попросила рассказать подробнее.
— Это все, что просили сказать. Они очень волновались, так как ехали домой из училища с каких-то летних сборов. Сказали, Таню до сентября не увидят, и она не узнает о телеграмме.
Сообщение для Веры было неожиданным и приятным. Сердце её тревожно забилось. Не раздумывая, она побежала к Тане в детский сад.
Вера вызвала дочь с кухни, где та в тот день работала, для разговора. Услышав сообщение от матери, и её немой вопрос: 
— В чем дело?
Таня стала рассказывать.
— Мама, я сейчас все тебе объясню. Ты помнишь прошлой осенью я в воскресенье приезжала домой и спрашивала адрес отца у тебя. Ты мне назвала адрес в Белоруссии.
 Мы с девчонками из нашей комнаты в общежитии решили написать отцу письмо. Ответ, как видишь, пришел. Только поздно.
Дело в том, что письмо возвратилось к нам. Адрес был не совсем правильный. Мы прочитали адрес на штемпеле, откуда письмо вернулось, написали на новом конверте правильный адрес и отправили снова письмо.
 И вот ответная телеграмма!
Будем ждать письма.
Таня улыбнулась, глядя на мать. Вера помолчала и сказала: «Ладно, иди работай. Вечером ко мне зайдешь».
Вера шла к себе, размышляя о прошлом. Обида на Владимира позабылась в её сердце. Сейчас она вспоминала другую обиду на него.
Дочь росла, а чтобы более или менее кормить и одевать девочку, Вера работала по полторы и две смены подряд. Денег не хватало, хотя Вера вязала на спицах варежки, перчатки, свитера по заказам знакомых. Тем не менее приходилось часто брать у соседей взаймы до зарплаты. В какой-то раз зашла соседка и завела разговор:
— Вера, а что ты не подашь заявление на получение алиментов от Володи для дочери?
— Тетя Нюра не надо мне от него ничего, сама справлюсь.
— Ну, вот Верушка, до сих пор обижаешься на него. Забудь гордыню, это для дочери надо, она старше становится. Ей много всего надо. Все соседи придут в суд с тобой, да и Танюшку возьмем. Она с отцом одно лицо, только глянуть и ничего нам подтверждать не надо. Да и он увидит дочь, он же ее в четыре года оставил, а сейчас она выросла. Пусть вспоминает вашу любовь.
— Не знаю, тетя Нюра, нужно ли это. Это ведь суд. Неприятно.
Уговорили соседи Веру.
Владимир на суд не приехал.
Тем не менее, он или его жена выставили свидетеля, который доказывал, что Таня не является дочерью Владимира.
Боль обиды колола ей сердце, тем более она понимала, что этому свидетелю, отец её ребенка, заплатил немалую сумму, а для дочери денег пожалел.
Она же в очередной раз терпела позор отказа. В эту ночь Вера почти не заснула, Её терзали смешанные чувства любви и обиды.

Возвращение

После письма дочери, решение у Владимира пришло сразу: ехать срочно.
Обстоятельства немного задержали его.
А у Тани закончились каникулы, она уехала учиться.
Сентябрь заканчивается, девчонки, уставшие после спортивных занятий, медленно идут в общежитие. На первом этаже под лестницей на стене висит полка с ячейками для приходящей почты. Над номером их комнаты письмо. Галя берет письмо, остальные ждут возле.
— Девчонки! — воскликнула Галя, — это же из Беларуссии, бежим читать!
Усталости, как не бывало. Все пятеро подружек бегом по деревянной лестнице бросились в свою комнату. На грохот лестницы окрылись двери комнат первого этажа. Комендант общежития, выйдя в коридор недовольно произнесла:
— Опять эти физкультурники бесятся,- и вслед крикнула, — Я скоро выселю вас отсюда.
Девчонки, побросав сумки в комнате, не раздеваясь, уселись на одной кровати, и распечатали конверт. Из него выпала фотография.
— Танька, смотри это фотография твоего отца, — подняв фото сказала Галя.
Все по очереди стали разглядывать лицо бравого офицера с длинными, чапаевскими усами. Одна за другой заговорили:
— Смотри-ка, лоб, как у Тани и глаза такие же. Здорово! Ну давайте же читать письмо. Девчонки в восторге от фотографии, сравнивали сходство Тани с отцом. В письме, между строк, читалось, о том, что Владимир хочет узнать что-нибудь про Веру, мать Тани. Наконец все угомонились и приказали:
— Садись, пиши быстрее ответ. Мы и так долго ждали этого письма.
В ответном письме Таня написала про их жизнь. О том, что они живут одни.
Об отчиме, девушка не стала писать.
Прошел месяц. Таня получает телеграмму. В ней отец сообщил:
 — Таня я приеду двадцатого числа поездом. В телеграмме не был указан город приезда, а до приезда осталось два дня.
Таня срочно едет к матери. Войдя в комнату, она с порога затараторила:
— Мама, отец послезавтра приезжает, читай телеграмму. Только к тебе, или ко мне в город, не указал.
Мать подумала и предложила:
— Так Таня, ты поезжай к себе в училище и встречай его у себя в городе. Если он приедет в наш город, то сам найдет нашу комнату. В любом случае он не потеряется. Мы все шестнадцать лет живем, не уезжая, в этой комнате без него. И возможно еще сто лет проживем. Ему все знакомо.
О том, что к Вере приезжает Владимир мгновенно узнали все соседи.
Это была осень. Серов бывший муж Веры продолжал жить не в комнатке Веры, а в сарае, где он обитал все лето. Там дрова были в небольшом количестве, поэтому оставалось место, где стояла кровать. Там он и спал. Прогнать его было невозможно. Вера смирилась. Главное, что в комнате его не было. Моральный террор с его стороны присутствовал, но стал слабее. За ружьё он иногда хватался пьяный. Однако, в какой-то раз, Вера оттолкнула его, пьяного, он не удержался и упал в бочку с квашеной капустой. Вылезти сам не мог, так как сложился пополам, а ноги и руки плотно торчали из бочки. Вытаскивали соседи, мужчины, Михаил и Валентин.

И вот октябрь месяц, а Серов еще живет в сарае. В очередной поход его в туалет ( а в туалет он бегал в дом) навстречу ему идет соседка и сообщает, не без ехидства:
— Ну, что Владимир, последние деньки ты сюда бегаешь. К Вере приезжает отец Тани, так что, готовься к встрече.
После этого разговора Серов исчез из двора и дома.

Таня вернулась в училище. В день приезда, она встречала отца на перроне вокзала. Он вышел из вагона. Поезд был небольшой и народа не так много. Он шел по перрону в гражданской одежде. Они сразу узнали друг друга. Выправку военного видно издалека. Высокий широкоплечий стройный мужчина с хорошей прической. Только цвет волос был с проседью. А усы рыжие.
В этот же день они поехали домой к Вере. Отец приехал на три дня. Встреча Веры с Владимиром прошла сдержанно.
Таня оставила их и сразу вернулась на учебу. Родителям хватило этих трех дней, чтобы разобраться в своих давних обидах. Владимир не стал дослуживать оставшиеся три года. Уволился в чине капитана.
Приехал к ним и стали жить, первое время, как в сказке.
А дальнейшая их жизнь требует особого рассказа. Им было уже немного за сорок лет и они прожили вместе еще тридцать лет.

Отдай мужа

Как только Вера и Владимир чуть-чуть обустроились в пятиметровой комнате, собрались ехать в Киргизию к матери и сестрам Владимира.
В этот же период произошла неожиданная встреча. Вера находилась у себя на работе в детском саду, в одной из групп на втором этаже. Техническая служащая сообщила ей:
— Вера Дмитриевна, Вас внизу у изолятора, ждет молодая женщина.
Вера спустилась на первый этаж, у дверей её кабинета стояла молодая, хорошо одетая, яркая женщина.
— Здравствуй, Вера, — обратилась эта дама к Вере, — Я, Катя, жена Владимира.
— Здравствуй, — в тон ей ответила Вера. Открыв дверь кабинета, пригласила ее в кабинет.
Вера была в курсе о молодой жене Владимира. Появление ее в городе было удивлением.
— Ну, и что ты хочешь мне сказать? — задала вопрос Вера.
— Вера, ну ты же знаешь, что я официальная жена Владимира. Я приехала за ним, чтобы забрать его назад в наш город.
— Вот ты, Катя, узнала, где я работаю, ехала в такую даль, пришла ко мне, а у Владимира ты не спрашивала, хочет ли он с тобой жить? Ты считаешь, что штамп в паспорте удержит мужчину около тебя. У меня нет никаких документов, которые определяют официальную принадлежность мужчины к женщине. Тем не менее, от меня он никуда не уйдет, какая бы ты не была молодая и красивая. Так что, зря ты сюда приехала, ты сколько времени знаешь Владимира? Год-два? А я двадцать. Может быть ты ему детей родила? Владимир приехал к своей родной семье, к дочери и ко мне. И никакие документы нам для жизни не надо.
Так что: поезжай к себе и живи своей жизнью.
Разговор на этом закончился.

Поездка на родину Владимира

Киргизия, это очень далеко от Вериного дома, впервые ей пришлось так далеко ехать.
В Киргизии мать и сестры Владимира встретили их с радостью. Владимир был любимый сын у матери. Тем не менее, узнав о внучке, дочери Владимира, Татьяна, мать Владимира, была удивлена и расстроена тем, что он столько лет скрывал сложившиеся обстоятельства. Сын, не зная, как угодить матери, извиняясь повторял:
— Мама, мы дочку назвали в честь Вас, Таней.
На что мать ответила:
— Ну хоть что-то хорошее я от тебя услышала. А почему не привез с собой дочь? Я хочу ее увидеть. Спасибо Вере, что она вырастила дочку одна. Так и хочется огреть тебя ремнем, да только поздно теперь. Вымахал здоровым, а бестолковым. Вера, ты хоть скажи почему дочь с собой не взяли?
Владимир снова заговорил:
— Мама, не расстраивайтесь, дочь летом приедет к Вам. Она заканчивает второй курс в училище, в летние каникулы приедет. — виновато причитал Владимир.

Часть 7

Годы безоблачного счастья

Владимир, по увольнению со службы, получил квартиру, в которой они с Верой прожили тридцать лет в любви и счастье. Они не замечали этого счастья, как и не понимали, что любят друг друга, хотя переругивались между собой часто. Но эти ссоры уже не приводили к глобальной ломке отношений.
Вера от любимого мужчины первое время слышала только имя «Верочка  моя».
Ее поведение изменилось: из боевой женщины она превратилась в спокойную тихую домохозяйку. Все вопросы решал Владимир. Надо оплатить квитанции- Володя оплатит, надо договориться о племяннике – Володя договорится. Все сложные разборки с чиновниками решал Владимир.
Конечно, постепенно море эмоций счастья улеглись, успокоились. Обыденная жизнь все уравновесила.  Они вместе ездили в дома отдыха. Брали с собой внучку. Заводили новых друзей. Любили устраивать праздники.
Правда одни из друзей научили делать самогон, что впоследствии отрицательно сказалось на здоровье Владимира.
В шестьдесят лет они, наконец-то заключили официальный брак в ЗАГСе. Мудрыми стали.
Молодые привычки у деда так и остались. Он стал пожилым дедом, а с женщинами общался так же легко, как в молодости. И на его усы и седую уже шевелюру взгляды бросали. Он, старея, стал веселее: песни, стихи и басни мог декламировать везде. Его знали все водители и кондуктора автобусов. Он никогда почти не ждал на остановке автобус, а выбегал из подъезда, когда машина уже отъехала от остановки. Он поднимет руку, его водитель посадит. Это же рыжеусый дед – артист.
На загородном маршруте автобуса его также знали не только транспортники, а и жители окрестных деревень. Он отдыхал в санаториях, с отдыха привозил грамоты: лучшему чтецу, певцу, танцору. Ежегодный отдых в санаториях, происходил, обычно, с приключениями, о которых отдельный рассказ.
Когда ему уже было 70 лет, он стал плохо слышать и видеть. И эта глухота сыграла положительную роль для семьи.

Дед или хорошо быть глухим

Дом в деревне сгорел. Вера, даже не поехала на пепелище, ей было очень тяжело осознавать, потерю дома, в котором проведено тридцать лет ежегодной жизни летом на хуторе  (так назывался наш дом) рядом с речкой. Семья осталась без крыши над головой.
Как Татьяна начала строить дом после пожара, отдельный рассказ. Сейчас о поиске возможности дом достроить, практически, почти не имея денег.
Вместе с отцом она пошла в администрацию района. Нашла дверь с надписью на табличке начальника, связанного с лесом. Постучались, вошли. За столом строгий чиновник, смотрит на них недобро.
Таня объясняет:
— Здравствуйте, мы пришли просить помощи в покупке леса на корню. Наш деревенский дом в феврале сгорел. Мы строимся, нужен лес.
Этот начальник удивленно отвечает:
— А, что вы ко мне-то пришли? Я-то тут при чём.
Она понимает, что, вероятно, не тот кабинет, и, как законопослушный гражданин, и понимающий вторую сигнальную систему общения: «слово», уже поворачивается к выходу.
Тут вступает в общение дед (отца так стали звать после появления внучки)
Он плохо слышит, да, еще с похмелья, как обычно. Он начинает свою речь:
— Вы понимаете, мы же с бабушкой не молодые, вы нам делянку-то лесную, выделите поближе. Нам трудно уже далеко-то ходить.
Начальник опять отвечает:
— Так, а я-то причем. Что вы ко мне-то пришли?
Таня молча наблюдает за дедом. Он сел на стул (чиновник не предлагал присаживаться). А она с удивлением слушает его речь и думает:
— Что дед-то несет. Он будто сам собирается пилить и рубить деревья в лесу. Хотя в целом довольна речью деда, так как сама бы просто ушла.
А отец не слышит, что начальник говорит, продолжает:
— Ведь у нас дом не по нашей вине сгорел. Мы с бабушкой люди старые, без крыши над головой остались. Дерево нужно на перекрытия, для постройки крыши. А брус нынче дорогой, у нас с бабушкой пенсии не хватит на покупку.
Так, что дайте нам поближе участок леса.
Начальник недоволен, что не удается выпроводить назойливых посетителей.
А дед продолжает:
— Я ведь участник войны.
После этой фразы, начальник в ответ заговорил:
— Так, с этого и надо было начинать. Что же вы молчали. Давайте удостоверение.
Таня этого удостоверения у отца не видела. Она уже давно живет отдельно с дочкой.
Что удивительно, дед фразу про удостоверение, услышал. Встал со стула.  Чиновник и Татьяна наблюдают за его действиями. Он отгибает полу пальто, и, о позорище, подкладка рваная вдрызг. (Для отца, купленная двадцать лет назад вещь носилась с любовью и он видел её новой.) А отец не замечает, роется в карманах.
Начальник стоит за столом, наблюдает и недовольно произносит:
— Ну, начинается!
Отец копается в карманах, наконец достает бумагу: лист А4, желтый от старости, сложенный вчетверо, подает Тане.
Она разворачиваю лист, он еще к тому же, на сгибе порванный. Но печать внизу имеется. Все как надо. Чиновник, (о радость), обращается к Татьяне:
— Садитесь, пишите. Укажите номер удостоверения.
Вот так глухота и непонимание начальственных слов, помогли семье купить лес на корню, для строительства сгоревшего дома.
Отец, несмотря на старость участвовал в строительстве дома. Он договаривался в совхозной пилораме о резке бревен на доски. Резал толстые металлические прутья пилой по металлу, сам руками! Сила, данная ему при рождении, оставалась в его похудевшем теле.
 Только один сезон успел он пожить в новом доме. Весной он ушёл, как говорят «с вешними водами», попрощавшись, со своей любимой Верой, слабо сжав её ладонь, говорить он уже не мог. Вера ушла ровно через год следом за ним.

В заключение моего повествования хочу сказать: прежде всего я хотела рассказать о моих родителях. Однако не бывает жизнь одного человека изолирована от всего мира. Мы связаны в поколениях, а традиции и устои семьи впитываем с детства. Владимир и Вера из разных концов страны, из разных семей, но одинаковые в своей любви к близким и к своей Родине. Они честные, открытые, трудолюбивые люди, всю жизнь служили Родине. Я люблю их и горжусь ими!
Жизнь Веры и Владимира пронизана любовью от начала до конца. И также, как в сказке про любовь, звучит фраза: «жили они счастливо и умерли в один день», совместная жизнь Веры и Владимира закончилась в один год, они ушли друг за другом. Жизнь продолжается в их внуках.

похожие статьи

Молитва о спасении сына. Рассказ Владимира

Человек не царь природы

Домашний зверь (рассказ связиста)

Евангелие от Матвея

Интуиция или везение