Я полагаю, что семья моего деда Дмитрия выехали из деревни после голода 1892 года. Голод в тот год был страшный. Умерли миллионы людей. Хорошо, что семья прадеда Григория и деда Дмитрия сохранились и каким-то образом выжили.
В каждом времени свои трудности, без них не бывает, выживает каждый как может.
Это я об общих трудностях для народа. А у отдельного человека отдельная судьба, которая зависит не только от того, что предначертано, но и от выбора. В поговорке: «Человек предполагает, а Бог располагает» звучит неизменность божьего промысла. Однако другое изречение говорит о том, что Бог дает право выбора. А вот правильно ли мы поступаем в тот или иной момент, нам не известно. Богу-то известно, какая наша судьба будет при определенном выборе.
Как хорошо в сказке у рыцаря на развилке трех дорог на камне расписаны окончания каждой из них. Мы, же устанавливая цели в жизни, либо добиваемся её, либо сворачиваем на другой путь.
Мой двоюродный младший брат Алексей, мы его называли Леня, после восьмого класса поступил в Суворовское училище в Ленинграде. Вероятно, в его выборе сыграл пример моего отца, капитана ВС. По окончании училища, Леня по совету моего отца, поступил в Омское высшее общевойсковое училище. Отец мой ему говорил: «Ленька, поступай в общевойсковое, там больше всего генералов».
После второго курса, Леня решил отчислиться и перейти в наш Авиационный институт. Я виню себя за то, что написала ему письмо с просьбой не бросать учебу.
Может быть, вернувшись домой, Ленька остался бы жить. Он служил после учебы в Забайкальском крае. Там он погиб, причину нам написали: «Сердечный приступ».
А, что там произошло нам не ведомо. Жена его тоже отсутствовала. Она уехала с дочкой к родственникам в Хакассию, приехала к уже мертвому мужу.
Всегда вспоминая его, я размышляю о том, где был неправильный выбор. А может быть, если ему было предначертано умереть в это время, то что-то подобное могло произойти и дома.
Это близкие люди, мы скорбим, теряя их, и радуемся успехам в их жизнях.
Я помню, как переживала тетя Надя Кузнецова, наша родственница, сводная тетя моей матери, по поводу того, что мать её внука, Валеры, увезла сына в Сумгаит к себе. Валера был старшим сыном Лили и пока родители обустраивались в Азербайджане мальчик рос у бабушки Нади. Жили они с бабушкой в деревне Гладышево на станции Волга. Валера окончил два класса местной школы, когда мать приехала забрать сына. Лиля приехала с средним сыном Вадимом и младшим, Русланом.
Матери объявила о том, что забирает Валеру. А бабушка привыкла к внуку, ей не хочется отпускать его. Валера тоже большого желания уезжать не имел.
Кто из них, бабушка научила или Валера сам решил спрятаться, уже забылось. Мать собирается на поезд, а Валеры нет. Лиля на поиски сына. Мать, конечно нервничает, кричит, бабушку обвиняет, но, однако, материнское чутье подсказало, где искать. Нашла она Валеру. Он спрятался между оконными рамами где-то на улице.
С тремя мальчишками приехала к нам в Рыбинск. Валера высокий, Вадим маленький, юркий, за ним только и смотри иначе куда-нибудь убежит, да еще малыш Руслан, тяжко одной матери по поездам, да по вокзалам перемещаться, а ехать надо. Решили две женщины Лиля и Вера, что надо ехать вместе до Москвы. Лиля беспокоилась за детей, а Вера старалась помочь и облегчить присмотр за шустрыми мальчишками. Вот я и мама поехали помочь и проводить на поезд в Сумгаит семью. На вокзале в Москве я только и следила за младшими Вадимом и Русланом, уж больно шустрые мальчишки. Благополучно посадили в вагон семейство, отправились они к себе домой.
Несмотря на то, что Вера и Лиля сестры троюродные, однако очень похожи по характеру. Самая яркая черта открытость, неумение скрыть от людей свои планы. Лиля Вере все рассказала.
Одна из причин забрать Валеру к себе была не только, потому что семья стала жить в своей квартире. Проблема была давняя. Родители не признали семью сына, так как он женился против воли родителей, на девушке другой национальности.
Несмотря на то, что в Советском Союзе был атеизм, для народа это ничего не значило.
Лиля приехала к нам в город от матери со станции Волга с тремя сыновьями и, конечно, поделилась с Верой причиной, по которой забрала Валеру у матери:
— Вера, ты знаешь, почему я Валерку-то забрала. К нам приехал отец Гюль-бабы и сказал, что признает нашу семью своими, если мы соверши мусульманский обряд. Это у них серьезный праздник. Муж, конечно, хочет родниться со своей семьей. Вот мы и решили, что пора старшего сына забирать домой.
До женитьбы Гюль-баба, будущий муж Лилии служил в Армии, в воинской части на станции Волга. Там он и познакомился с ней. Не влюбиться в нее было невозможно. Привлекательная внешность: стройная фигура, правильные красивые черты лица, да к тому же хороший голос. У нее были самые лучшие наряды в поселке. А в местном клубе она с другими девчатами выступала на концертах с песнями в праздничные и субботние дни. И Лиля, и Вера похожи не только открытостью характера, обе творческие личности. Вера не пела, но танцевала в балете.
Лиля с матерью жили в комнате коммунального двухэтажного дома. Дом этот, по тем временам, был с очень хорошим коммунальным обеспечением. В доме было отопление водяное и водопровод. У нас в городском, почти таком же двухэтажном доме, в отличие от их деревенского дома, отопление было печное. Стирка, правда, как обычно в то время в корыте на стиральной доске. А сушили белье на улице во дворе. Растягивались веревки по всему двору и на них вешали белье на прищепках во всю длину полотнища. А чтобы до земли не доставали простыни, веревку приподнимали выше специальными палками или, вернее сказать, жердями.
Вот, что такое коммунальное проживание: все на виду. Поэтому соседи знали кто из них самый чистоплотный, а кто неряшливый и ленивый. У Лилии, все знали, самое чистое и белое белье.
Подружки собирались у Лили в комнате и пели песни. Голоса красивые, девушки красивые, парни, конечно влюблялись.
Я гостила у них в дошкольном возрасте летом. Дом их на берегу Волги. Прямо со двора по тропке можно было быстро спуститься к Волге с обрывистого берега. Лиля с подружками бегали купаться, а я за ними увязалась. Девчонки в речку бегом, а я у бережка по воде хожу, маленькая еще, они-то уже взрослые высокие, на Волге выросли, плавать умеют.
Лиля подошла ко мне взяла на руки и пошла от берега на глубину. Шла пока вода ей по шейку не стала. Затем повернулась лицом к берегу, меня с рук вниз опустила. Вероятно, она так хотела плавать меня научить. Я, уйдя под воду, достала ногами дна, и побежала под водой к берегу. Вышла нахлебавшись из воды и бегом со слезами, кашлем наверх к дому бежать, жаловаться тете Наде на Лилю, думая, что мать её накажет за такое озорство.
Вот такая озорница была в молодости Лиля, а то еще щекотать меня вечером вздумает, перед сном, а сама хохочет громче меня.
Гюль- баба, влюбившись в Лилю, родителям письмо писал в Азербайджан о том, что хочет жениться на девушке. На что получил в ответном письме отказ. Несмотря на это женился без разрешения родителей.
Он сам заранее договорился в сельсовете о подаче заявления на заключение брака.
Пришел к Лиле взял её за руку и повел в сельсовет. Заявление подали, а теперь надо свадьбу играть.
Свадьбу играли в комнате тети Нади. Столы были поставлены вдоль стены. Народа было много. Песни пели и танцевали под гармонь, на ней играл дядя Витя Емельянов муж Тони, сестры моей матери. Дядька Витя сидел в кухне на табурете и играл, а гости плясали и танцевали в коридоре. Веселая свадьба была.
У Гюль-бабы служба заканчивалась, он согласен был остаться жить с женой на станции Волга. А Лиля хотела к нему на Родину ехать. Он любил её и что бы она сказала, то бы и сделал, но ей приспичило в дальнюю сторону ехать.
Уехали. Привез её муж в село к своим сестрам. Там её и оставил, а сам поехал в Сумгаит работать на заводе. Лиля язык не знает, все чужие.
Позже она приезжала к нам, рассказывала, как тяжко было в чужой стороне. Она со своими чистоплотными привычками и там стала также чисто белье стирать.
— Вера, я белье повешу на улице у дома, а соседи идут мимо и плюют на него или грязью кидают.
Лиля, конечно, в Сумгаит через короткое время к мужу уехала.
Почти каждое лето приезжала к матери и к нам, скучала, но уже там привыкла